Читать «Фрося и Пестрянка (современная орфография)» онлайн - страница 21

Она осталась опять одна. У ног ее на зеленой травке, перед крыльцом школы стояла посудина с кормом, которую девочки от волнения забыли. Из посудины пахло недавно сваренным мясом; сочный жир желтоватым теплым блеском отсвечивал на солнце; аппетитные, хотя и обгрызенные куски сероватого ситного хлеба с светло-коричневыми корками, обсыпанными кое-где мукою, выставлялись из краев посудины.

Во время короткого разговора о Пестрянке Фрося забыла о своем голоде; но вдруг запах и вид всего этого точно пробудил внутри ее какое-то злое, маленькое животное, которое заскреблось в ее груди, завозилось в ее желудке… Ее больная худая рука быстро протянулась к посудине. Но она сейчас же отдернула руку.

Разве это для нее? Ведь, это для Пестрянки… Но, ведь, она может взять самый маленький кусочек хлеба… Девочки не заметят… И ручонка Фроси опять, но уже тихо и нерешительно потянулась к краюшке хлеба, так подзадоривающе торчавшей над самым краем посудины.

Но она снова еще быстрее отдернула руку. Вдруг ей вспомнилось наставление батюшки в школе: — Кто покорыствуется чужим добром, хоть самой маленькой пылиночкой — тот тать, вор… Только то, что ты заработал горбом своим, руками добыл, — то и твое, тем и будь сыт. Помни заповедь: Не укради! — густым басом, почти грозно говорил батюшка ученикам.

Фрося в это время стояла за дверью и благоговейно повторила шепотом: — не укради!

— Но, ведь, если б это было чужое, — продолжала думать Фрося, между тем как голодный, неведомый зверек внутри ее царапал ее сильнее, а запах жира, мяса и хлеба так сладостно смешивался с росистым воздухом летнего утра.

— Это, ведь, для Пестрянки… Ну, а Пестрянку, наверное, съели волки… Значит, это ни для кого, ничье… Ведь, у Гобзиных другой собаки нет. Ну, а если Пестрянку не съели волки? Если ее найдут, или она сама прибежит, — побегает, побегает по лесу и прибежит домой?

И вдруг самое смутное ощущение овладело Фросей. То была и несомненная радость тому, что Пестрянка, может быть, жива; но в то же время то было и мучительное беспокойство. Значит, тогда все это — и косточки, и мясо, и хлеб, все это — Пестрянкино! И эта славная краюшечка — тоже Пестрянкина!

Мало-помалу мысли ее начали выбираться на какую-то ясную, светлую дорогу.

Ну, хорошо! Пестрянку волки не съели… Она прибежит назад, или ее разыщут… Но, ведь, ото случится не сейчас же! Может быть, целый день она не прибежит, или ее не найдут… Может быть, и ночь, а не то и несколько дней и ночей. Разве из лесу выбраться легко? Или найти там легко? Да еще и в лесу ли она? Может быть, побежала по дороге, а дорога-то идет далеко, далеко… Бежит по ней Пестрянка… догони-ка ее скоро.

А это чужое… Так разве она, Фрося, не хотела бы всей своей маленькой, но совсем, совсем честной душой зарабатывать свое, чтоб кормиться, пока мама на покосе, в лесу, иль в рогожной добывает хлеб к вечеру. Ведь, все-то утро без еды разве можно сидеть? А чем же она такая маленькая, слабая девочка заработает?..