Читать «Франклин Рузвельт» онлайн - страница 53

Формально Франклин потерпел поражение. Но он отнюдь не считал, что оказался в проигрыше, и, видимо, был прав. Как выяснилось, можно было заставить всесильный Таммани-холл менять свои планы. Но главное — имя Франклина Рузвельта стало известно, по крайней мере в родном штате. Рузвельта узнали не только как удачливого соперника на выборах, но и как резкого и остроумного оратора, который за словом в карман не лез. Коллега Франклина по сенату штата Р. Вагнер с немалой иронией говорил тогда: «Сенатор Рузвельт добился своего. Всё, чего он хочет, — это газетные заголовки. Давайте теперь займемся нашими делами».

В центральных газетах Америки всё чаще стали появляться не только упоминания о нем, но и интервью с ним, иногда даже с фотографиями, на которых было запечатлено юное лицо оратора с вздернутым в характерной манере подбородком. Рузвельт запоминался людям как борец против «боссизма» и «антитрестовец», хотя для агрессивного и вместе с тем расчетливого юного политика это было верно только частично. Теперь прогрессистские круги оценивали эту гордо поднятую голову уже не как признак высокомерия и снобизма, а в качестве признака твердого характера и сильной воли. Одни и те же жесты или привычки трактовались совершенно по-разному — в зависимости как от позиций их обладателя, так и отношения к этим позициям со стороны коллег.

Уже в ранние годы политической деятельности Рузвельта совершенно четко проявилась его двойственность: резкая критика тех, кто накопил миллионные состояния, — и использование всех благ богатства, которым обладала его семья; выпады против «боссизма» — и стремление подчинить своей воле других; показная демонстрация собственной принципиальности вкупе с непримиримостью — и готовность идти на компромиссы, когда это оказывалось политически целесообразным; наконец, негодование по поводу карьеризма — и неуклонное стремление вознестись на самые карьерные вершины.

«Исторический путь — не тротуар Невского проспекта», — говорил русский мыслитель Н. Г. Чернышевский, имевший в виду, что те, кто ступил на зыбкую почву политической деятельности, должны забыть о морали. Вряд ли это мнение полностью справедливо, но определенная степень отрешения от незыблемых и вечных нравственных норм характерна для любого из тех, кто решил посвятить себя этой сфере. В немалой степени сказанное касалось и Рузвельта, и мы еще не раз встретимся с тем, как при столкновении соображений морали и политической целесообразности он предпочитал преимущества последней.

Значительно более ощутимые результаты, нежели конфликт вокруг конкретной кандидатуры в сенат США, имела кампания, развернутая Рузвельтом за унификацию выборов в верхнюю палату высшего законодательного органа страны. В середине апреля 1911 года Франклин внес на рассмотрение коллег предложение о внесении в Конституцию США поправки, которая предусматривала бы обязательность избрания сенаторов всеобщим голосованием. После непродолжительных дебатов проект его резолюции был принят большинством —28 голосов против шестнадцати, а еще через несколько дней одобрен и нижней палатой — ассамблеей штата Нью-Йорк с еще более убедительным перевесом — 105 голосов против тридцати. Поправка была одобрена конгрессом, затем в соответствии с Конституцией США прошла процедура ратификации ее штатами. 8 апреля 1913 года 17-я поправка к Конституции вступила в силу Франклин Рузвельт не раз с гордостью говорил, что именно он дал первый толчок этой мере, благодаря которой общенациональный сенат перестал быть «клубом миллионеров».