Читать «Франклин Рузвельт» онлайн - страница 323

В «беседе у камина» 28 июля 1943 года Рузвельт ознакомил слушателей с важнейшими задачами, которые по согласованию с главными союзниками США — СССР и Великобританией — предстояло решать: безоговорочная капитуляция противника, искоренение фашизма, наказание тех, кто совершил военные преступления и преступления против человечества. Речь шла о таких основополагающих принципах послевоенного мира, как свобода слова и вероисповедания, отсутствие нищеты и страха.

Рузвельт понимал, что среди его сограждан было немало тех, кто полагал, что после войны страна должна возвратиться к своим континентальным делам и поменьше вмешиваться в дела других регионов, не навязывая свою форму правления. Он, однако, был полон решимости сохранить под «идеалистическими» лозунгами руководящее американское участие в общемировых делах, используя с этой целью неимоверно выросшую военно-политическую мощь страны. Президент с лукавством произнес: «Прошу прощения, если мои слова задевают тех американцев, которые, ораторствуя в кругу приятелей, называют такую внешнюю политику “безумным альтруизмом” или “прекраснодушным мечтательством”». На самом деле он отлично понимал, что речь идет не о «круге приятелей», а о значительном политическом течении, склонном к возвращению, по крайней мере частичному, к континентальному изоляционизму

Именно в связи с этим президент уделил значительное внимание военным усилиям союзников Соединенных Штатов, особенно Великобритании и Советского Союза. Не вдаваясь в то, какими мерами тоталитарная система обеспечила перелом в ходе войны на Восточном фронте, он особенно подробно остановился на выдающемся вкладе «русского народа» (разумеется, имелись в виду все народы СССР). Естественно, он не мог не назвать и того, кто стоял во главе великого восточного государства-союзника:

«Под руководством маршала Иосифа Сталина русский народ показал такой пример любви к родине, твердости духа и самопожертвования, какого еще не знал мир».

Рузвельт отлично понимал необходимость координации усилий трех держав, тщательного совместного планирования военных операций в условиях перехода от оборонительной стратегии к наступательной.

Во взаимоотношениях с двумя главными союзниками американский президент вел себя хитро и ловко. С Уинстоном Черчиллем он продолжал встречаться и в Вашингтоне, и в Шангри-Ла, дважды в канадском Квебеке и даже в марокканской Касабланке. Между прочим, расшифровав место встречи, германские тайные службы пришли к выводу, что речь идет просто о Белом доме, ибо «Касабланка» в переводе и означает «белый дом»! Черчилль, как всегда, демонстрировал непринужденность манер, которая удивительным образом воспринималась не как наглая бесцеремонность, а, наоборот, как признак джентльменства. Сэр Уинстон мог, например, вести беседу в халате и босиком, тогда как Рузвельт появлялся одетым. Правда, и он обычно не надевал фрак, галстук-бабочку и белую сорочку, а представал перед гостем в скромной, часто фланелевой, рубашке с закатанными рукавами.