Читать «Фонтанка, 16: Политический сыск при царях.» онлайн - страница 16

Рационалистическое мировоззрение, укреплявшееся в эпоху преобразований, положило конец расследованию дел, связанных с суевериями и колдовством. Однако в царствование Петра I под подозрение бралось все необычное — не в страхе перед мистикой, а скорее из опасения, что под этим может скрываться антигосударственный заговор.

В 1719 г. в местечке Феминг в недавно занятой Лифляндии в доме супругов Андриса и Анны Ланге произошел следующий странный случай. Внутри пивного чана обнаружились непонятные, неизвестно кем начертанные литеры. Супруги Ланге, ничего не подозревавшие о происхождении литер, начали расспрашивать соседей. Вскоре слухи о странных литерах дошли до властей. Супруги были арестованы и отправлены в Петербург для выяснения, что — же означают эти литеры. Однако выяснить ничего не удалось, так как муж и жена скончались в тюрьме после пыток.

Петр I и его преемники считали естественным и необходимым использование доносов. Еще в XVII в. власти требовали от священнослужителей содействия политическому розыску. В период петровских реформ, когда православная Церковь окончательно стала частью государственного аппарата, обязанность нарушать тайну исповеди была закреплена законодательно. В «Духовном регламенте» 1721 г. говорилось, что если на исповеди кто-либо признается в намерении совершить измену или начать бунт, «то должен духовник не токмо его за прямо исповеданные грехи прощения и разрешения не сподоблять… но и донести вскоре о нем, где надлежит».

Указы Петра Великого неоднократно напоминали об обязательности доносов для всех верноподданных и грозили суровыми карами за невыполнение этого долга. Из сохранившихся дел о государственных преступлениях видно, что на одного основного виновного почти всегда приходилось несколько человек, наказанных за недонесение.

Установилась определенная такса за удачный донос. Крестьянин мог рассчитывать на освобождение от крепостной зависимости. В 1721 г. крепостной Аким Иванов подслушал, как его барин на упреки жены в беспробудном пьянстве оправдывался тем, что сам государь Петр Алексеевич любит прикладываться к чарке. Помещика за такие речи били батогами, а Акима Иванова вместе с семьей отпустили на волю. Доносчика могли вознаграждать имуществом осужденного, хотя этого нелегко было добиться при знаменитой московской волоките. В 1729 г. дьячок Василий Федоров, донесший на соседнего помещика, жаловался: «Дано мне, по прошению моему, до настоящего награждения, корову с телицею, да на прокорм их сена, да гусей и кур индийских по гнезду, и то через много прошения насилу получил в три года».