Читать «Фирман султана (Тетралогия - 2)» онлайн - страница 96

Арсен отошел.

Бой на Днепре затихал. Несколько фелюг горело. Дым сизым туманом стлался над водою, выжимая слезы из глаз. Слышались радостные выкрики запорожцев, одиночные выстрелы на тех кораблях, где еще сопротивлялись турки.

...Перед вечером огромная флотилия, состоящая из двух сотен казацких чаек и почти сотни турецких сандалов и фелюг, нагруженных хлебом, порохом, ядрами и другими припасами, медленно тронулась из устья Корабельной речки и поплыла вверх по Днепру.

Скрипят уключины, шумят весла, плещется за бортом теплая вода. Над рекою стоит густой запах луговых трав, водорослей и серебристо-курчавого ивняка.

Спыхальский лежит на белых турецких простынях. Над ним склонился Шевчик и шепчет беззубым ртом:

- Мати божья, царица небесная, помоги казаку и заступись за него! Останови кровь, затяни рану живою плотью, дай сердцу силы, чтоб казацкое тело больше не болело, чтоб душа мужала, рука саблю держала, ноги по земле ходили, очи на белый свет глядели!.. А ты, лихоманка-поганка, белого тела не ломи! Лети себе на луга, на широкие берега, в непролазные чащи-нетрища40, глубокие вертепища41, где Марище42 бродит, смерть колобродит, в омуте утопись, тиною затянись, - тьфу, сгинь, пропади, прах тебя забери!

Шевчик сплюнул через борт и рукавом вытер рот.

Пока он говорил, Метелица с пренебрежением смотрел на своего старого побратима. Потом решительно отстранил его рукой:

- Твои дурницы ни к чему. Дай-ка я его полечу! По-своему!

Он снова достал из бездонного кармана бутылку, налил из нее в рог, заменявший ему в походе кружку, горилки, насыпал пороха, размешал все это стволом пистолета и подал пану Мартыну:

- На, сынку, выпей половинку! - и приподнял его.

Спыхальский выпил. Обессиленный, обливаясь холодным потом, тяжело опустил голову на мягкую подушку.

Вторую половину Метелица вылил ему на рану и туго завязал чистым полотном.

- Вот так! Отдыхай теперь!

Поднявшись, снова налил в рог горилки. Взглянул на пожелтевшего Спыхальского:

- Ну, за твое здоровье, казаче!

Поднес рог к губам, но тут услышал покашливание Звенигоры, увидел его суровый, осуждающий взгляд. Рука старого казака застыла в воздухе... Затем медленно, с сожалением опустилась и выплеснула горилку из рога в Днепр.

- Кгм, кгм! - крякнул он, вытирая ладонью сухие усы.

Дед Шевчик, глядя на бутылку, в которой осталось немного горилки, смачно облизнулся.

Спыхальский приподнял веки, хватил пересохшими от жажды губами прохладный вечерний воздух.

- Арсен, друже... схорони меня на такой высокой горе, чтоб видать было всю Подолию... и ту землю, за ней... мою родную... Польску... - Он говорил тихо, с напряжением, но внятно. Видно было, что каждое слово причиняет ему невыносимую боль. - А если придется быть... в Закопаном, то... разыщи пани Ванду. Скажи, что я ей... все прощаю... даже измену... с тем глистом маршалком... Прощаю... как бога кохам43!..

Арсен отвернулся, чтобы пан Мартын не видел слез в его глазах. "Вот и довоевался, пан Мартын! Довоевался... И не увидишь своей отчизны и неверной Ванды, которую ты все же, несмотря ни на что, любил... Ты был с виду нескладный и чудаковатый, но имел доброе и по-детски нежное сердце. Ты был шляхтич, но из той шляхты, которую в народе зовут голопузой и которая ничего, кроме гонора, не имеет. Поэтому ты не чурался простого народа и стоял к нему ближе, чем к шляхетским магнатам, которые гнушались тобою и использовали как могли... Эх, пан Мартын, пан Мартын!.."