Читать «Финт» онлайн - страница 14

Так что он подцепил ломиком крышку ближайшего канализационного люка и спрыгнул вниз, где, кстати, оказалось не так уж и плохо. Благодаря вчерашней грозе в канализации сделалось чуть терпимее. Там, впотьмах, наверняка уже рыщут и другие тошеры, но Финт золото и серебро нюхом чуял.

Соломон говорил, будто у его пса Онана нюх на ювелирку. В самом деле, Финт охотно воздавал собаке должное, ну нельзя же не пожалеть бедную тварь: за Онана и впрямь частенько бывало очень стыдно, но что есть, то есть – остренькая песья мордочка прямо оживлялась, стоило ему почуять рубины. Финт порою брал его с собой в туннели, и если там, внизу, во мраке, удивительный нос Онана отыскивал сокровища, по возвращении домой Соломон угощал его лишней порцией куриных потрошков.

Финт пожалел, что сегодня собаки при нем нет: острый слух Онана улавливал шум внезапного ливня в нескольких милях вверх по реке – о чем пес и оповещал громким лаем, – но сегодня Финт начал не в том квартале, времени сбегать за собакой не было, так что придется обходиться тем, что есть, – а он, в конце концов, в этом здорово наловчился. Если ты в своем деле дока, как вот Финт, так сгребешь добычу и выберешься наверх, на свежий воздух, задолго до того, как по подземным коридорам хлынет первая волна дождевой воды.

Сверху, от сточных канав, сквозь крышки канализационных люков просачивалось достаточно света – в них ведь есть отверстия, пропускающие воду; но на самом-то деле тошеру полагается работать на ощупь – пальцами рук, а иногда и ног нашаривать всякую тяжелую мелочовку, что, принесенная потоком, застревает в раскрошившейся кирпичной кладке. Но искать надо, включив не только чутье, но и мозги, в этом – самая суть и дух ремесла, это и означает быть тошером – так наставлял его старина Дедуля: ремесло-де должно настолько стать частью тебя самого, чтоб ты чуял золото даже среди «шарлей».

Про римлян Финт мало чего знал, но некогда построенные ими туннели были очень стары и постепенно разрушались и приходили в негодность. Ну да, порою вниз спускались рабочие – подлатать потолки и стены на скорую руку, малость здесь, чуток там, это ж коту на смех. Рабочим бригадам – а их время от времени официально нанимали укреплять и чинить осыпающуюся кладку – лучше на глаза не попадаться, прогонят в три шеи, да только они всяко постарше Финта будут, так что удрать от них – плевое дело. Кроме того, для рабочих существует рабочее время, а в погожую ночь тошер может хоть до утра вкалывать, обшаривая укромные уголки, где кирпич вывалился из стены или пол неровный. А лучше всего – места, где закручиваются маленькие водовороты: там скапливаются пенсы, шестипенсовики, фартинги, полуфартинги и – если очень, очень повезет, – иногда даже соверены, полусоверены и кроны; а то и брошки, серебряные шляпные булавки, лорнеты, часы, золотые кольца. Всю эту мелочовку подхватывала и кружила темная карусель огромным вращающимся сгустком липкой грязи, и – если ты по-настоящему удачлив и веришь в Госпожу всех тошеров, то ты – да-да, именно ты! – окажешься тем везунчиком, который в один прекрасный день отыщет грязевой шар – что-то вроде здоровущего плам-пудинга. Это диво дивное у тошеров называлось словом «тошерон»: разобьешь его, а внутри – целое состояние, на всю жизнь хватит.