Читать «Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи» онлайн - страница 97

Но давайте познакомимся с этими людьми поближе.

Внешне они были почти полной противоположностью друг другу. Маркс выглядел как революционер. За глубоко посаженные, часто моргающие глаза и темную кожу дети прозвали его Мавром. Маркс мог напугать кого угодно: коренастый, плотно сбитый, с закрывающей половину лица бородой. Он не был аккуратистом; по всему дому валялись груды бумаг, внутри в клубах разъедавшего глаза табачного дыма, закутанный в грязные одежды, восседал сам Маркс. Энгельс же, напротив, вполне мог сойти за представителя люто ненавидимой им буржуазии. Высокий блондин с фигурой, выдававшей в нем любителя фехтования, он с удовольствием охотился с собаками, а однажды даже переплыл реку Везер четыре раза подряд.

Они различались не только внешне; трудно найти и два менее схожих характера. Веселый и наблюдательный Энгельс обладал быстрым и гибким умом; говорят, он худо-бедно мог изъясниться на двадцати языках. Он отнюдь не гнушался маленьких радостей жизни вроде хорошего вина. Интересно, что, несмотря на свой длительный роман с пролетариатом, он довольно долго (и безуспешно) пытался доказать, что его вполне скромного происхождения возлюбленная Мэри Бернс (а после смерти Мэри — ее сестра Лиззи) на самом деле является родственницей шотландского поэта Роберта Бёрнса.

Марксу же легкости явно недоставало. Он был идеальным немецким ученым — неторопливым, внимательным к деталям — и неисправимым, до болезненности, перфекционистом. Энгельсу ничего не стоило написать трактат, Маркс же корпел над своими трудами долгие годы. В то время как Энгельса ставил в тупик лишь арабский язык с его четырьмя тысячами глагольных корней, Маркс и после двадцати лет практики разговаривал по-английски с тяжелым тевтонским акцентом. Его очень просто представить в тот момент, когда он испытывал тяжелый"шок" от тех или иных событий. Несмотря на эти особенности, интеллектуальное первенство принадлежало именно Марксу; у Энгельса была широта охвата, случались озарения, но в поисках истинной глубины надо обращаться к его старшему товарищу.

Их вторая встреча произошла в Париже в 1844-м, и эту дату можно смело считать началом их сотрудничества. Вообще говоря, Энгельс зашел к Марксу с просьбой, но они нашли столько тем для разговора, что их беседа растянулась на десять дней. Трудно назвать работу одного, которая не была бы так или иначе отредактирована другим или хотя бы обсуждена с другим, а их переписка занимает много томов.

Они пришли к встрече в Париже разными путями. Отец Энгельса был довольно ограниченным и набожным человеком, последователем идей Кальвина; он держал небольшое производство в Рейнланде. Стоило юному Фридриху проявить вкус к поэзии, как он тут же был послан в Бремен изучать экспортное дело, деля кров со священником, — по мнению Каспара Энгельса, не было лучших лекарств для романтической души, чем религия и деньги. Энгельс подошел к своим занятиям ответственно, но внутри у него уже бурлили революционные чувства, а его легкая натура никак не соответствовала строгим отцовским стандартам. Когда он по долгу службы отправлялся в доки, его внимание привлекали не только каюты первого класса"из красного дерева с золотыми вставками", но и"бедняки, живущие в той же тесноте, что и булыжники на мостовой". Он погрузился в чтение тогдашней радикальной литературы и к двадцати двум годам обратился в"коммунизм" — тогда это слово не имело четкого определения; пожалуй, было известно, что коммунисты отвергают идею частной собственности как фундамента экономической организации общества.