Читать «Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи» онлайн - страница 91

Но, поспешил добавить Милль, выбор перед нами стоит несколько иной. Он предполагал, что принцип частной собственности еще не успел как следует проявить себя. Господствующие в Европе законы и институты до сих пор отражают жестокие нравы феодального прошлого, а не дух реформ, и осуществить реформы можно, лишь применяя те самые принципы, о которых он и писал.

Таким образом, Милль остановился в шаге от защиты революционных преобразований по двум причинам. Во-первых, в грубостях и невзгодах повседневной жизни он видел необходимый выход для людской энергии.

Должен признаться, что я не симпатизирую тем, кто считает, будто борьба за существование является естественным состоянием человеческого рода, будто давка, толкотня, работа локтями и хождение по головам — на чем основан нынешний общественный порядок — делают его лучшим из всех возможных или по крайней мере являются неотъемлемой частью этой фазы промышленного развития.

Но, презирая стяжательство, Милль видел и его пользу:

Несомненно, человеческая энергия должна найти свое применение в борьбе за богатство, как раньше в военных противостояниях, — до тех пор, пока лучшие умы не обучат остальных тому, что знают, — в противном случае людские навыки заржавеют и потеряют свою ценность. Если умы недостаточно изящны, им не нужны изящные побуждения к действию.

Была и вторая, пожалуй, более убедительная причина. Взвешивая все за и против касательно идеального общества коммунизма, Милль столкнулся с трудностью и написал о ней так:

Вопрос в том, сохранится ли простор для индивидуальности и характера; не станет ли общественное мнение тяжелым ярмом на шее необычных людей; не приведет ли полная зависимость каждого члена общества от всех остальных, вкупе с наблюдением всех за каждым в отдельности, к измельчанию, вырождению всех мыслей, чувств и действий в однородную массу… Ни одно общество, где эксцентричность является достаточной причиной для упреков, не может считаться здоровым.

Это говорит уже"политическая" часть Милля, впоследствии — автора трактата"О свободе" — может быть, величайшего из его произведений. Но нас интересует прежде всего Милль-экономист. Его"Основы…" были несравненно больше, чем очередное исследование возможностей реформы общества. На их страницах содержалась грандиозных размеров модель, предрекавшая капитализму определенную траекторию развития, — в этом Милль повторял тех же Смита и Рикардо. Но вот конечная точка этой траектории заметно отличалась от всех предыдущих прогнозов. Как мы видели, Милль верил прежде всего в возможность изменения общественного поведения. Следовательно, он отказался принимать как данность тот факт, что склонность людей к продолжению рода практически лишает рабочий класс шансов на заметное улучшение качества жизни. По Рикардо, именно этот механизм обрекал нас на вечно жалкое существование. Сам Милль считал, что достаточно дать низшим классам элементарное представление о подстерегающей их мальтузианской угрозе, и они добровольно ограничат свою численность.