Читать «Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи» онлайн - страница 80

Впрочем, если призадуматься, он оставил нам в наследство одну великую идею. Ее прекрасно описывает следующий отрывок из автобиографии его сына, Роберта Дейла Оуэна:

Когда ребенок разрывается от крика, моя дорогая Каролина, — говорил его отец (Роберт Оуэн), - посади его посередине детской и не бери на руки до тех пор, пока он не успокоится". — "Но, милый, он будет плакать часами". — "Дай ему выплакаться". — "Это может повредить его слабым легким, а может и привести к спазмам". — "Вряд ли. В любом случае будет гораздо хуже, если он вырастет неуправляемым. Человек — заложник обстоятельств.

"Человек — заложник обстоятельств". Но кто же создает эти обстоятельства, какие сам человек? Мир как таковой нехорош и не плох, но зависит от того, каким его сделаем мы. Вместе с этой мыслью Оуэн оставил после себя философию надежды, по силе воздействия намного превосходившую все размышления о лопате и плуге, деньгах и Кооперативных селениях.

Несомненно, Роберт Оуэн был самым романтичным из всех людей, бунтовавших против неконтролируемого капитализма девятнадцатого столетия, но не был самым странным из них. В том, что касается извращенности натуры, пальма первенства по праву принадлежит графу Клоду Анри де Рувруа Сен-Симону, а эксцентричность идей Шарля Фурье делает его недосягаемым для возможных соперников.

Сен-Симон, как несложно заключить из его полного имени, был благородного происхождения — утверждалось, что его семья ведет род от Карла Великого. Он родился в 1760 году, и с пеленок в нем воспитывали уважение к аристократическим предкам и понимание того, как важно поддерживать честь семьи. В детстве каждое его утро начиналось с возгласа лакея:"Вставайте, граф, вам предстоит совершить великие дела".

Осознание своей исторической важности может сотворить с человеком странные вещи. В случае с Сен-Симоном оно послужило поводом к самовлюбленности самого экстравагантного рода. Уже в юности он путал приверженность принципу с ослиным упрямством; однажды, когда проезжавшая повозка грозила нарушить ход детской игры, он лег посреди дороги и отказался двигаться — желающих перечить маленькому графу не нашлось. Позднее в силу тех же причин он отказался подчиниться воле отца и пойти к причастию, но, поскольку отец был явно лучше других знаком с замашками сына и уж точно относился к ним с меньшим пиететом, то запер его в тюрьму.

Неумеренность Сен-Симона могла рано или поздно свести его с самой выдающейся по части вседозволенности политической группой — двором Людовика XVI. От этого его избавила любовь к тому, что при дворе было не в почете, — к демократии. В 1778 году молодой граф отправился в Америку и отличился в Войне за независимость. Он воевал в пяти кампаниях, был удостоен ордена Цинцинната и, что самое важное, стал ярым поборником тогда еще совсем новых идей свободы и равенства.

Но все Великие Дела графа были еще впереди. Окончание Войны за независимость застало его в Луизиане; оттуда он отправился в Мексику убеждать вице-короля в необходимости строительства канала, который мог бы стать предвестником Панамского. Так он мог сделать себе имя, но затея, на девять десятых состоявшая из фантазий и на одну — из четкого плана, закончилась пшиком. Молодому революционно настроенному дворянину ничего не оставалось, как вернуться во Францию.