Читать «Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи» онлайн - страница 14

Возьмем землю. Еще в XIV или даже XV веке не существовало понятия земли в качестве подлежащей свободной купле-продаже собственности, приносящей доход в виде ренты. Конечно, земель в виде поместий и имений было сколько угодно, но участки не подлежали купле или продаже даже в том случае, если возникали самые выгодные расклады. Земли составляли ядро общественной жизни, служили свидетельством высокого статуса и авторитетности их владельцев, а также фундаментом для военной, юридической и административной организации общества. Хотя при определенных — и очень жестких — условиях земля могла быть продана, в общем и целом она не была товаром на продажу. Средневековому дворянину возможность продажи своих земель виделась не менее абсурдной, чем губернатору Коннектикута — мысль о продаже пары округов губернатору Род-Айленда.

Недостаточно продаваемым был и труд. Когда сегодня мы говорим о рынке труда, то подразумеваем огромное количество индивидов, предлагающих свои услуги тому, кто заплатит больше остальных. В докапиталистическом мире подобного рынка просто-напросто не существовало. Конечно, и тогда была масса выполнявших определенную работу сервов и ремесленников, но большая часть этих трудовых ресурсов не являлась предметом купли или продажи. Жизнь крестьян была неразрывно связана с поместьем их хозяина; они пекли хлеб в хозяйской печи и мололи муку на его мельнице, возделывали его угодья и служили ему на войне, но редко когда вознаграждались за свои услуги — то были их обязанности как сервов, а не свободно продаваемый «труд». В городе подмастерье поступал в обучение к мастеру, и практически всё: продолжительность обучения, число подмастерьев, количество рабочих часов и уровень платы, а также непосредственные методы работы — определялось цехом. Слуга и хозяин почти не торговались, за исключением тех редких случаев, когда условия ухудшались настолько, что провоцировали волнения. Все это походило на рынок труда ничуть не больше, чем картина, наблюдаемая при приеме медсестер на работу в больнице. С капиталом почти та же история. Безусловно, капитал как богатство отдельных лиц существовал и до прихода капитализма. Свободные средства имелись — не было достаточно сильного стимула использовать их по-новому и гораздо агрессивнее. Риск и нововведения были не в почете, девиз звучал так: «Безопасность прежде всего». Способ производства, требовавший значительных трудозатрат и времени, предпочитался более быстрому и эффективному. Реклама была запрещена, и сама мысль о том, что один цеховой мастер может производить конкретный продукт качественнее, чем его коллеги, считалась предательской. Стоило массовому производству текстиля в Англии XVI века поднять свою уродливую голову, как цеха направили королю протест. В результате «чудная мастерская», якобы состоявшая из двух сотен ткацких станков и имевшая своих мясников с пекарями, обслуживавших основную рабочую силу, была объявлена Его Величеством вне закона: подобная эффективность и концентрация капитала могли создать опасный прецедент.