Читать «Фактор человечности» онлайн - страница 90

– Слева… – цежу.

Она снова понимает и хватает валяющийся тут же пистолет. Направляет на вышедшего. Лариса не знает, что в пистолете нет патронов, но тот, кто вышел, этого тоже не знает. Я не могу его видеть, однако хлопнувшая дверь барака говорит, что этот тип сделал правильный выбор. За курткой приходит черед рубашки. Черт с ними – одежду потом достанем другую, а замерзнуть я не замерзну, так как могу теперь в минимальной одежде и даже без оной спокойно переносить температуры и пониже, чем минус пять.

Перевязку я выдерживаю буквально на морально-волевых. Если б не стойкость моего сувайворского организма, десять раз в процессе сознание бы потерял, а то и помер… Дикая боль все-таки! Недаром это плечо болело – чуяло, видать, скорую серьезную рану.

Наконец перевязала, вся измазавшись в моей крови.

– Что теперь?

– Винтовку… мою с чердака… принеси… Потом… у Павла… ключи… стоянка за домом… Вести машину сможешь?

Она кивает:

– Полгода назад права получила.

Что ж, это радует. Надеюсь, практика у нее была.

Из барака она возвращается быстро с моей винтовкой. Обыск бессознательного тела Павла Шмакова занимает примерно полминуты, по истечении которых Лариса с торжествующим видом демонстрирует мне ключи от «Лендровера».

Я киваю.

– А теперь… помоги мне встать…

Понятия не имею, как я добреду до машины, но то, что она меня не дотащит, – это без вариантов.

Подбегает и присаживается на корточки. Я обхватываю ее за шею правой рукой и, опираясь спиной о стену, медленно поднимаюсь. Примерно полминуты адской пытки – и я на ногах. На дрожащих, подгибающихся, но на своих.

– Пошли…

Мне плохо запомнился этот кошмарный путь. Всего-то и надо было, что дом обогнуть да примерно квартал пройти, но мне эта дорога показалась многокилометровой… И только когда я в изнеможении рухнул на широкое заднее сиденье «Лендровера» и услышал звук загудевшего мотора, позволил себе наконец потерять сознание.

Интерлюдия 5. Ликвидаторы

Москва

Квартиру на Большой Серпуховской сняли на несколько суток. Оргвопросами занимался Степан Гецко, чей имидж улыбчивого рубахи-парня с характерным малороссийским говором и постоянно вставляемыми украинским словечками как-то очень легко располагал к себе собеседников и, если требовалось, усыплял их бдительность. Под этой легкомысленной оболочкой мало кто мог разглядеть матерого профессионала-оперативника, имевшего за плечами не один десяток успешных операций высшей категории сложности. Он и Карен Борзиян, также умевший в нужный момент «включать» темпераментного южанина, были группой разведки и внедрения. Двое других – сам Дмитрий Седых и Анатолий Квашнин – внешне представляли собой классические типажи сурового уральца и сибиряка соответственно. Немногословные и экономные в движениях, они как никто умели не привлекать к себе внимание.

Это была команда Седых – действительно только те, кому он доверял безоговорочно. Седых и Квашнин обычно работали соло, особенно в операциях по коду 200, но раз уж тут случай особый, собрались те, кто понимал друг друга даже не с полуслова, а с полужеста.