Читать «Фактор человечности» онлайн - страница 60

Вокруг действительно не было ни души, по крайней мере живой. Да и откуда? В городе Измененных перемены коснулись даже этой обители мертвых. Тут теперь нет ни охранников, ни вандалов, ни посетителей, ни кладбищенских служащих. Кладбище все больше мертвело без тех, кто помнит и скорбит, без живых цветов, которые раньше можно было встретить даже в снежную пору. Искусственные и те приобрели уже жалкий, непотребный вид. Удручающая пустота… А всегдашняя тишина даже усугубилась. Дивный новый мир, чтоб его!

Кладбище еще не приобрело окончательно заброшенного вида, но если за пару лет в город не вернутся люди… А вернутся ли они вообще? До сих пор Шатун старался не заглядывать столь далеко. На повестке дня были другие вопросы: визиты в Зоны, борьба за выживание, сейчас вот – поиск клиентки… А вот о том, что будет, когда (и если) люди все-таки одолеют Измененных и сумеют остановить возникновение новых Зон, подумать до сих пор ему было как-то недосуг. Да и зачем? Вся его нынешняя жизнь была завязана на эти чужие территории. Шатун привык к ним, сроднился с постоянным риском, чувством смертельной опасности, необходимостью постоянно следить за временем, которое ты пробыл на чужой территории, и удерживанием ментального щита на уровне рефлексов.

Но кладбище эти мысли навеяло просто само по себе, являясь хорошей иллюстрацией того, во что превращается мир, переходя в руки новых хозяев. Да, нет пьяных, преступников и хулиганов, нет криков и скандалов, хаоса и бушующих страстей… Но нет, кажется, и самой жизни. Точнее, она есть, но какая-то совершенно иная, непривычная, нечеловеческая. Все то, что создано и взлелеяно людьми, для Новых, казалось, не имело никакого значения. Религия, культура, литература, искусство, музыка – с этим-то все понятно, они служили людям и созданы были для людей, для удовлетворения их эстетических чувств. Для Измененных все это неактуально. Их чувство прекрасного (если оно, конечно, имелось у них в принципе) отличалось от человеческого настолько сильно, что и представить невозможно. Да и собирались ли они заморачиваться на эстетику сейчас, колоды деревянные, чурбаны бесчувственные? Вряд ли. Все, что не имело для них реального прикладного значения, исчезало из обихода и оказывалось на задворках их мира, очевидно, чтобы там и сгинуть.

Прекрасного… Это слово вновь выдернуло Шатуна из вовсе ему не свойственных философских размышлений в реальный мир, к его главной цели – поиску Джилл. Она была охотницей за произведениями искусства… Черт, почему «была»?! Есть – она жива, наверняка жива! Ее только надо найти. Где? Возможно, как раз поблизости от крупнейших музеев – Русского, Эрмитажа… Она говорила, что сейчас – последний шанс спасти хоть что-то из их сокровищ. Потом холод и влажность погубят все… Да, это он помнил… Холод, влажность… Что с ними было связано еще? Кроме того, разумеется, что они – непременные атрибуты Питера. Было что-то… странное, аномальное, даже для Зоны… Особенно для Зоны… Шатун тогда еще очень удивился, что… Что? Смутное воспоминание крутилось где-то на периферии сознания, но зацепиться за него, притянуть, сделать более ясным и четким никак не удавалось.