Читать «Ущелье дьявола. Тысяча и один призрак» онлайн - страница 49

Но Юлиус заметил ему серьезно:

— Слушай, Самуил, чтобы между нами никогда, никогда не было больше разговора о Христине.

— Что же, разве ты находишь, что я не так выговариваю ее имя, что ли. Почему ты не хочешь, чтобы я выражал словами твои затаенные мысли? А так как я полагаю, что ты едешь в Ландек не исключительно для господина Шрейберз и Лотарио, то могу же намекнуть на то, что это делается ради Христины.

— А если бы даже и из-за нее?

— Если из-за нее, то, очевидно, есть и какая-нибудь цель, и так как я не допускаю, чтобы твоей целью была женитьба…

— Да почему же ты этого не допускаешь?

— Почему? Ай, ай, ай! Как ты молод! Да по двум причинам, целомудренный мой мальчик. Первая та, что барону Гермелинфельду, который так богат, пользуется таким почетом, такой властью, незачем выбирать в жены сыну какую-то крестьянку, когда есть столько дочерей графов, князей и миллионеров, которые бы сочли за счастье носить его фамилию, а вторая — что ты и сам не захочешь этого. Ну разве можно в твои годы жениться?

— Для любви не существует возраста.

— То любовь, а то женитьба: две вещи разные, друг мой. И он заговорил глубоким и страстным голосом.

— О! Я не осуждаю! Любовь это наслаждение. Чувствовать, что ты владеешь человеческим существом, что ты покорил душу, чувствовать, что у тебя с ней бьется как бы одно сердце, продолжать свое существование в своем потомстве, разумеется, все это возвышенно и прекрасно! Я властолюбив в любви, как Прометей! Но вопрос заключается именно в том, чтобы любовь была как можно разнообразнее, следует обогащать свое чувство всеми встречающимися в жизни преданностями, упиваться любовью при всяком представляющемся в жизни случае. Дурак, кто довольствуется только одной женщиной и которому достаточно удвоить себя, когда он имеет возможность усотерить себя. От этого женщины плачут? Тем хуже для них! Море есть море только потому, что оно всасывает в себя все капельки всех речек. А я, я хотел бы упиваться слезами всех женщин, чтобы почувствовать удовлетворение и гордость океана.

— Ошибаешься, друг, — ответил Юлиус, — величие заключается не в том, чем я обладаю, а в том, что такое я представляю собой. Богатство не в том, что я получаю, а в том, что я даю. Я отдамся весь и навсегда той, которую полюблю, я не стану дробить мое сердце на пятьдесят разных мимолетных низких увлечений, я сосредоточу страстную силу его на одной нежной, глубокой и вечной любви. И совсем не буду от этого казаться слабым и скупым существом. Именно единой любовью только и может человеческая радость достигнуть небесного блаженства. Дон Жуан со своими тысячью тремя любовницами кончил адом, а Данте со своей единственной Беатрисой — раем.

— Ты видишь, что все-таки наш теоретический разговор пришел к поэтическому концу и к литературной любви. Но вот мы и у перекрестка. Поедем потише и обратимся к действительности. Во-первых, мы опять-таки скажем только свои имена, но не фамилии.