Читать «Ущелье дьявола. Тысяча и один призрак» онлайн - страница 41

— Дурак!

Кругом раздалось общее восклицание удивления и восхищения.

— Это неправильно, это незаконная уловка! — вскричал взбешенный Дормаген.

— Почему же? — спросил Самуил, хмуря брови.

— Можно брызгать водой в лицо состязающихся, можно их встряхивать, можно заставлять их насильно пить. Но нельзя употреблять какие-то неведомые волшебные снадобья.

— Позвольте, — возразил Самуил. — Дуэль на напитках, очевидно, допускает употребление всего, что только можно пить.

— Это правда, это правда! — раздалось вокруг.

— Но что это за снадобье? — спросил Дормаген.

— Очень простая жидкость, которую я предоставляю в твое распоряжение. Я прибавил одну каплю этой жидкости к бутылке киршвассера, которую должен был проглотить Трихтер, для того, чтобы одержать верх. А ты влей две капли Фрессвансту, и он у тебя заговорит.

— Хорошо, давай, — сказал Дормаген.

— Вот тебе скляночка. Только я должен тебя предупредить. Это вещество далеко не безопасно, и если твой фукс примет две капли, то навряд ли он останется жив. Я дал своему одну каплю, и то не вполне за него спокоен.

Невольная дрожь проняла слушателей от этих слов.

— И еще предупреждаю тебя, — продолжал Самуил, — что если ты прибегнешь к этой крайности, то знай, что я не оставлю за тобой последнего слова. Самуил Гельб не должен быть побежден. Я не поколеблюсь пожертвовать Трихтером и дам ему три капли.

Все это было сказано с жестким хладнокровием и, несмотря на страх, внушаемый Самуилом, вызвало громкий ропот. Юлиус чувствовал, что у него выступил холодный пот по всему телу.

Отто Дормаген почерпнул мужество в общем негодовании, сделал шаг к Самуилу и, смотря ему прямо в лицо, проговорил:

— Язык наш беден и вынуждает меня выразить свою мысль только вот в каких слабых словах: Самуил Гельб, ты презренный и подлый человек.

Всех проняла невольная дрожь, и все со страхом ждали, что ответит Самуил на эту дерзость. Глаза студенческого короля метнули молнию, его рука сделала судорожное движение, но это было минутное волнение. Он сейчас же овладел собой, и его ответ был произнесен самым спокойным голосом. Только его спокойствие было еще ужаснее, чем его гнев.

— Мы будем биться немедленно, — сказал он. — Дитрих, ты будешь моим секундантом. Пусть наши секунданты и наши друзья устроят все как следует, чтобы для нас все было готово, когда мы придем на Кейзерштуль. Надо расставить по дороге разведчиков, а то полиция испортит нам все дело. Слухи о дуэли Риттера с Гермелинфельдом уже, наверное, дошли до нее. Надо позаботиться, чтобы нам никто не мог помешать. Клянусь дьяволом, я затеваю эту дуэль не для забавы, ручаюсь вам в том! Мне в первый раз нанесено оскорбление, оно же и будет последним. Друзья мои, я обещаю вам такую дуэль, о которой будут говорить камни на мостовой. Идите же!

В этих словах Самуил высказал себя истым студенческим королем. Он говорил решительно, властно, и те, кому он говорил, молча кланялись ему и повиновались. Он выпускал студентов на улицу небольшими группами, через некоторые промежутки времени, и указывал им, в какую сторону идти, чтобы по возможности не возбуждать никаких подозрений. Даже сам Дормаген стоял и ждал его распоряжений.