Читать «Учение об уголовных доказательствах» онлайн - страница 14

Отсутствие личного нашего чувственного восприятия в примере с Парижем заменяется бесконечною массою свидетелей и фактов, против достоверности которых нет ни одного противоположного показания. Если теперь возьмем во внимание, что при восстановлении какого-либо прошлого события, имевшего несколько свидетелей, мы располагаем только ограниченным числом их, что мы даже не можем иметь большего их числа, что проверка свидетелей, основанная на большом количестве, невозможна, что качественная оценка их в данном случае может быть еще слабеe вследствие незнакомства с этими свидетелями, то для нас ясно будет, что свидетельство в делах уголовных может представить только вероятность. Сила этой вероятности зависит от общей возможности события, от подтверждения свидетельства независимыми фактами и от свойства нашего личного опыта, вносимого нами в дело оценки показаний людей при непосредственном их выслушивании. Понятно, что здесь не может быть речи об арифметической оценке вероятности, что логика здесь также не может дать решающего критерия, что все сводится к благоразумию судьи, исследующего дело. Если свидетели нас так убедили, что мы чувствуем готовность действовать, основываясь на их показаниях, мы, значит, имеем к ним то доверие, которым люди обыкновенно и удовлетворяются в жизни для принятия определенного решения. Пpинимaeм же мы решение действовать в важных своих делах тогда, когда, по нашему крайнему разумению, не представляется никаких серьезных оснований для того, чтобы не верить показаниям людей. Ясно, что готовность действовать в значительной степени обусловливается и нашими субъективными свойствами и важностью вопроса, нами разрешаемого. В этом отношении термин "готовность действовать" указывает на психологический характер критерия. Во всяком случае, он не настолько обусловлен личными свойствами человека, чтобы в решении действовать не могли сойтись одновременно не только 12 человек, но и гораздо большее собрание людей. В этом отношении нужно заметить, что если критерий "готовность действовать" представляет психологическое значение, то не в том смысле, чтобы он мог иметь значение только единичного мнения.