Читать «Уход на второй круг» онлайн - страница 183

Пусть не любовь. Пусть что-то другое. Пусть называет иначе.

Но он же видел это, чувствовал. Знал. Она менялась. С ним — она менялась и снова жила, потому что жил ее смех, а он, как последний идиот, находил в том свою заслугу. Врачеватель хренов.

Позднее, уже к концу лета, в надежде заглотить хоть немного воздуха, он повадился, когда получалось, ездить в Жуляны. На стоянку у терминала. Искать глазами ее Инфинити. И ждать, когда увидит ее. Просто увидит. Не станет мучить. Просить выслушать. Она имеет право, в конце концов, поступать так, как поступает. Кто же виноват в том, что он сам без нее миллиметр за миллиметром заживо сдирал с себя кожу?

Но, между тем, ни разу, ни разу за все время машины не было. Не было и Ксеньки. Он долбил по рулю. Злился. Ждал ее появления, понимая, что она могла просто уйти в отпуск. И продолжал ездить. Каждую неделю. По нескольку раз. Видел Фриза. Видел девушек, явно составлявших ему компанию. Ни единого разу не видел Ксеньку.

А потом часами метался по собственной квартире диким зверем. И понимал, что от пропасти, когда он окончательно потеряет человеческий вид, его спасает одна работа.

Кое-что Ксения для него сделала. Слишком много, чтобы он заметил это сразу. Но теперь стало ясно. Она и правда научила его выживать тогда, когда выжить почти невозможно.

Но как ему заставить себя забыть? Как ему, черт подери, заставить себя отпустить этот невозможный год, когда оказалось, что он еще может быть счастлив?

Наверное, для того это всё и случилось. Чтобы долбило больнее.

И все же… ладно он. Ее-то за что?

* * *

Осень пришла.

Когда рано наступают сумерки, и невероятные закаты заливают улицы и дома алым. Алый тоже бывает холодным, с глубокой синевой где-то в междуцветье. Цвет индиго в огне. Он касается асфальта и бетонных блоков домов. Водной глади и старого камня. Темных окон комнат, в которых рано включать электричество. В игре света и переливах красок осени в каждом из них живет собственное одиночество.

Но тот, кто упрямо жал пальцем дверной звонок где-то в Жулянах, вряд ли думал такими категориями. Его интересовало одно-единственное одиночество в одной конкретной квартире.

Ему открыли так быстро, как позволяло время для того, чтобы неторопливо отложить книгу, выбраться из-под пледа, медленно дотопать из комнаты в коридор, два раза повернуть ключ в замке и, наконец, появиться на пороге.

— Ты смотри! Живая!

— Ничего бабе не сделается, — пожала плечами Ксения, рассматривая широкоплечую фигуру брата, и без улыбки спросила: — Ты всегда такой здоровый был или повариху завел?

— Это — не жир! — Денис согнул руку в локте и потрогал трицепс, угадывающийся под тканью толстовки. Широко улыбнулся и переступил порог квартиры. Осмотрел ее самым придирчивым взглядом и выдал: — Лучше бы ты себе повара завела. Все, одевайся, гулять идем.