Читать «Утомление наступающего дня» онлайн - страница 9

Все усилия дозвониться до служб аэропорта, как и предполагал Хомяков, оказались тщетными. Каждая попытка Сергея Павловича заканчивалась сигналом “занято”. При этом он был уверен, что с большинства телефонных аппаратов сотрудники аэропорта попросту сияли трубки.

Молчал и мобильный телефон Александры. Что особенно пугало родителей, именно молчал. В предшествующие разы, до перехода на германский роуминг, её мобильный оператор сообщал о временной недоступности абонента, а теперь из телефонной трубки в московскую квартиру Хомяковых втекал парализующий волю холод абсолютной тишины, словно сам телефонный аппарат перестал существовать…

В гнетущей тишине предельно напряжённые дед и бабка тщательнее, чем обычно, искупали Филю и покормили, сами же не притронулись к ужину. Вскоре сон сморил малыша, и его уложили в спальне на кровать Сергея Павловича. Крохотный диктатор ещё в фатерланде наотрез отказался спать в детской кроватке, предпочитая с первых своих дней в мире засыпать под боком у матери, а теперь вот — под боком у бабушки.

Ничто не могло отвлечь Хомякова от тревожных мрачных мыслей, занять хотя бы на короткое время. Он даже не пытался читать, включил и вскоре выключил компьютер, ибо интернет ничего нового по отношению к телевидению не сообщал о трагедии в московском аэропорту.

Сергей Павлович опустился в кресло возле ложа внука. Кресло это специально приобрели за несколько дней до приезда Александры с Филей, чтобы можно было так вот тихонечко устроиться в нём и наслаждаться зрелищем спящего сокровища.

Любимый внук мирно спал, смежив веки с длинными, загнутыми кверху рыжими немецкими ресницами и трогательно надув губки. Правая рука его была откинута почти под прямым углом к кровати бабушки, левая, согнутая дугой, обрамляла головку. Хомяков хорошо помнил, что в такой позе часто спал его тесть, прадед Филиппа.

По вот малыш зашевелился, зачмокал беззубым ртом, повернулся на бок и, растопырив три пальца на левой руке — большой, указательный и средний — словно подпёр ими голову у виска. Это была уже поза сна другого прадеда Фили — отца Сергея Павловича. Александра, которая не застала деда в живых, считала, что это жест её отца. Может, так оно и есть, со-стороны видней…

“Сиротинушка”, — жалостливо подумал о внуке Хомяков, и тотчас обругал себя последними словами. Как можно?! Но вековечный инстинкт был сильнее: только лишь предположения о неблагоприятном исходе для одного любимого человека заставляло перенести на другого, оставшегося, всю любовь-жалость.

Хомяков поднялся па ноги и, осторожно перемещая но ворсистому ковру кресло, придвинул его вплотную к кровати. Это тоже была часть задумки: широкое массивное кресло в такой позиции надежно оберегало внука от падения во сне с кровати.

Жена лежала в гостиной на диване перед выключенным телевизором, поджав ноги и плотно прижав к груди руки. Взгляд её полнился обидой за ничем не заслуженные страдания.

— Она уже в Берлине, — объявила в пространство перед собой жена. — Может быть, даже на вокзале.