Читать «Успокойсь» онлайн - страница 12

До утра рыбаки не спали. Постанывали и скрипели кроватями. У двери жалостно и тоскливо выл Левонтий.

Утром в невод попали три десяти — двенадцатикилограммовых рыбины. Опять пошла семга.

* * *

На другой день к обеду пропал Левонтий. Отсутствие его сразу заметили, потому что кот мог где-то пропадать, но в полдень, когда чистилась и скоблилась свежая рыба, и с треском разлеталась в разные стороны серебряная чешуя, и в изобилии были ароматные рыбьи потроха и головы, когда избу наполняли запахи кипящей ухи, Левонтий, хоть и сытый, всегда крутился где-то поблизости, терся о ноги, демонстрируя полное расположение к рыбакам, ныл и клянчил еду.

Сегодня он куда-то запропал. Когда наелись ухи, Михаил сгреб кости в пустую миску, вынес на крыльцо и вывалил в корытце, выдолбленное из куска толстой доски специально для Левонтия. Позвал кота, даже покричал, но впустую.

Пока пили чай, все удивлялись, что такое с котом? Рыбу никогда не пропускал. И Михаил, и Шурка вида друг другу не подавали, но у обоих на душе висело нехорошее предчувствие, что с Левонтием что-то случилось. После обеда Михаил не прилег, как обычно, а вдруг засобирался, взял топор и пошел на берег, мол, захотел глянуть, не выбросило ли на заплесток пару-тройку строевых лесин, мол, баню надумал тюкать… Шурка знал, что Колюха пошел искать Левонтия. Он пошел бы и сам, но не хотел лишний раз бередить напарника. И так тот уже поговаривать стал, что рысь одолела, что за порог озарко выйти теперь…

Михаил нашел кота около вешал, на старом деревянном настиле, проросшем теперь травой, пробитом кореньями. Под настилом были мышьи гнезда, и Левонтий туда повадился бродить. Колюха это еще раньше заметил.

Левонтий лежал на спине с вытянутыми лапами в лужице крови. Пасть у него была оскалена, он был весь изодран. Вокруг на песке отпечатались огромные рысьи следы.

* * *

Колюха собрался съезжать с тони. Он демонстративно громко бухал сапожищами, бегал из угла в угол, складывал пожитки в пестерь, нервничал. Шурка нервничал тоже. Ему не хотелось оставаться на тоне одному. Но чтобы не унижаться, виду не подавал, сидел на лавке у печки и вырезал из березы плашки для ножен. Михаила он не уговаривал, знал, что бесполезно, и все же, когда тот забренчал посудой и присел глотнуть на дорогу чайку, Шурка попробовал:

— Может, надумаешь остаться-то, Миша?

Колюха аж закашлялся:

— Шутишь, а! Сегодня вон опять следы. Вкруг дома всю ночь шлялась! Хотел мамане вересу нарубить на помела, к кусту подошел, а там лежка.

— Нужон ты ей порато.

— Нужон не нужон, а караулит она нас. В лес не отойти… Затряхнет, как Левоху! Когти, как крючья ш-щучьи… Затряхнет. Из-за тебя все, паразита, навел беду…

Колюха чай пил вприкуску. Окунал в остывшую кружку куски сахара, подолгу промокал их там, потом хрумкал и злился.

— Поживи, ладно, поживи тута один. Скоро она тебе на шкирку-то с лесины али откуда скочит, ско-оро! Вытрясет опилки-то с башки, вы-ытрясет!

Шурка попытался козырнуть еще кое-чем: