Читать «Усмешки Клио 2» онлайн - страница 84

Названия должностей вроде звучные, а на деле… На деле в подчинении у Бидлоо (кроме полусотни студентов) оказались четыре человека: лекарь с подлекарем, да аптекарь с помощником, — на все про всё, и лечить, и учить. Причем, что характерно, финансировали деятельность госпиталя и школы не кто-нибудь, а братья Блюментросты — сначала Иван как глава Аптекарского приказа и Медицинской канцелярии, позже и Лаврентий, как президент Академии Наук.

И первые студенты-медики России блюментростовыми попечениями нищенствовали. В самом прямом смысле нищенствовали — на рынке, Христа ради, подаяние просили. Богатые частные пациенты, способные поправить дело, в госпиталь к Бидлоо не спешили: московский бомонд в раздоре между врачами-иностранцами решительно принял сторону клана Блюментростов: «…они на Руси уже век жили; коли кто из Блюментростов рецепт прописал, так его из рода в род, от деда к внуку передавали как святыню». А доктора Бидлоо москвичи обвиняли в тайном выкапывании и осквернении трупов, в ампутациях, сделанных ради научного интереса, а не по медицинским показаниям, и в прочих смертных грехах… Да еще и фамилию коверкали, Быдлом называли. В общем, опиофобия в чистом виде, боязнь врачей. К тому же осложненная национальной ксенофобией…

И пока Лаврентий Лаврентьевич лечил царственных пациентов и их приближенных, в госпиталь в Николаю Ламбертовичу шли со своими хворями отставные солдаты, монахи, подьячие… Даже нищих доводилось лечить.

Однако, странное дело, больные у Бидлоо почему-то выздоравливали гораздо чаще, чем умирали, — и солдаты, и подьячие, и даже нищие. Авторитет и госпиталя, и его руководителя постепенно рос, и — со временем, далеко не сразу — лечиться у Бидлоо начали первые люди первопрестольной… Но, увы, по рангу тем людям все же было далеко до пациентов Лаврентия Блюментроста. Провинция…

Возможно, вспоминая известную мысль Юлия Цезаря о том, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, Бидлоо за годы ссылки смирился с тем, что стал самым популярным в Москве врачом, а столичная карьера не сложилась… Но в 1729 году произошло неожиданное: юный император Петр Второй вернул Москве статус столицы империи. Не просто вернул — переехал туда, как говорится, на постоянное место жительства. Не один, понятное дело, вместе со всем двором, со всем тогдашним высшим светом, со многими центральными ведомствами и учреждениями… И Бидлоо вновь стал столичным врачом.

Когда заклятые враги Николая Ламбертовича — братья Блюментросты — оказались на «его территории», выяснилось, что доктор-голландец не забыл и не простил давних обид. Старые враги вновь сошлись в схватке… Никакой метафоры здесь нет — сошлись в самом прямом смысле, лицом к лицу, — над постелью заболевшего императора. И дело чуть не дошло до рукопашной.

Блюментрост в крик кричал на Бидлоо, обзывая шарлатаном и неучем, и требовал выплеснуть дворцовым собакам прописанные голландцем микстуры, — проверить, не сдохнут ли, часом.