Читать «Уролога. net» онлайн - страница 9
Оганес Диланян
— Карочи… Твой брат отравился водкой «Флагман», сэйчас у мэня дома лэжит, атдихает. Вазми папу, адежду для Ызы, прыэзжай.
— Слушай, ты не шутишь?
— Нэт. Дай папу.
— Ладно, я ему передам.
— Давай, Мойша, буду тэбя ждат.
Отец Изи еще никогда не испытывал такого позора. Знать, что его сын напился до потери сознания и многие люди это видели… О бог, который был всему этому свидетелем, почему ты не ослепил его на оба глаза его фамильной менорой…
В результате часа через два он приехал с младшим сыном Мойшей, который и поднялся без отца к Диланяну… Мойша довольно быстро переодел Изю, но ввиду природной щуплости доверил вынос тела Оганесу и Ярославу… Видимо, энергетика этих людей как-то влияла на Изю, потому что он, очнувшись, взглянул на них, преисполнился сожаления… А заметив вдали отца, поднял виноватые глаза, выражающие все горе великого еврейского народа после исхода, и сказал:
— Ш… Ш… Шалом, папа!
Отец Изи был достаточно обрусевшим человеком, чтобы понятным всем рядом стоящим языком объяснить Изе, куда и как глубоко ему надо засунуть этот «шалом»…
На Изю это произвело странное впечатление.
Он внимательно посмотрел на отца, захотел сказать что-то доброе, сыновье, что-то очень теплое…
— П… п… папа… Ты… ты устало выглядишь… Кто поведет машину? Ты? Мойша? А может… Может, давай я поведу?
Ярослав по выражению лица отца понял, что тот если и посадит сына в машину, то лишь для того, чтобы утопить в Москве-реке.
— Дядя Абраам… Вы меня тоже не подвезете? Поздно уже, в метро пьяных много…
Он не хотел издеваться над этим бедным, скрюченным под обстоятельствами жизни человеком… Просто… Просто так вышло. И даже извиняться вроде было не за что…
После знаменитой пьянки авторитет Изи стал стремительно падать. У него не было той особой русской харизмы, обладатель которой, рассказывая в компании об очередной жуткой пьянке до потери сознания, неизменно видит уважительные лица примолкших слушателей. Быть евреем в понимании окружающих означало полное отрицание алкоголя. Изя видел, как после зачетов и экзаменов упиваются алкоголем другие. Над ними почему-то никто не смеялся. Но выражение «Шалом, папа» стало крылатым в Медицинской академии года, по крайней мере, на три. Причем проговорился о своем позоре Изя сам, ни Оганес, ни Ярик, ни тем более Толя и словом не обмолвились об этом…
Изю это ужасно раздражало. Он выработал теорию, согласно которой пагубное влияние на его жизнь оказали гены его русской матери. На его счастье, единственным человеком, с кем он поделился своей теорией, был Диланян. Тот взбесился.
— Бичо! Шени деда ватире! — Когда Диланяна доводили до точки кипения, он испытывал жуткое желание ругаться по-грузински, несмотря на практически полное незнание этого красивого языка. — Как ти можэш так про маму гаварыт! Как тэбэ не стидно? Ти гаваришь пазорную веш, Ызя! Ти падаэш в маих глазах! В маэй странэ, если кто-то скажэт про чью-лыбо маму плахоэ слово, его зарэжут на мэстэ!
— Ну, Оганес, успокойся, — отмахивался Изя, — мы не в Армении. Если бы она была еврейкой, я был бы счастлив! А так, неизвестно кто я, по еврейским законам — русский, по русским — еврей.