Читать «Уролога. net» онлайн - страница 21

В такие моменты ненавидишь свою работу. В очередной раз надо разбить броню человека, надо вбить ему прямо в центр мозга, что он не один. Что он может позвонить посередине ночи, если ему не спится. Как и что делать — здесь вопросов не возникает, для этого есть доказательная медицина, есть исследования. Но надо, чтобы человек ни в коей мере не поверил в возможность болезни убить его. А как это сделать, если ты сам отлично знаешь, что гарантий нет?

— …Гарантий нет. Оперироваться в вашем возрасте, несомненно, риск. Но!

Человек цепляется за это «но», явно видно выражение лица тонущего, когда ему протянули соломинку. И это хорошо.

— Но я в ваших глазах не вижу противопоказаний к операции.

Я позволяю улыбке чуть-чуть тронуть мои губы. Я могу математически достоверно доказать, что его можно и нужно оперировать. Но здесь требуется иной подход. Мне надо, чтобы человек верил: смерть еще очень далека от него.

Осталась еще одна сложная задача: убедить консилиум, чтобы он не пришел к «Касодексу» и «Флутамиду».

— Пациент семидесяти пяти лет, при диспансерном обследовании обнаружен плотный участок в правой доле предстательной железы, ПСА — 3,5 нанограмма на миллилитр… Произведена секстантная биопсия, обнаружена аденокарцинома низкой степени дифференцировки, оценка по Глисону — 5+4. При МРТ в малом тазу метастазы не выявлены, остеосцинтиграфия не выявила очагов накопления радиофармпрепарата в костях. — Вдох, выдох, пауза. — Из анамнеза известно, что пациент живет половой жизнью, ведет здоровый образ жизни, катается на велосипеде. — На лицах участников консилиума появляются улыбки, Диланян, мол, волнуется. — Обследован всеми специалистами, противопоказаний к операции не выявлено.

— К какой операции? — встает Клирашев. — Вы с ума сошли? Ему семьдесят пять лет!

Это плохо. Это очень плохо. Бодаться с Клирашевым — это примерно как попытка Моськи укусить слона. Абсолютно не к месту в голову лезет мысль: как звали слона — не помнит никто, Моську знает весь мир. Но бодаться с Клирашевым бесполезно. На все мои доводы, что пациент, несмотря на возраст, здоров, он ответит контрдоводами, которые легко можно обнаружить в любой истории болезни.

— …У него сахар — пять и девять! — продолжает Клирашев. — У него дивертикулез прямой кишки! У него была язва желудка.

Можно сказать, что его смотрел эндокринолог, диабета нет. Можно парировать, что дивертикулез не противопоказание. Вполне резонно можно возразить, что язва желудка в ремиссии, двадцать лет назад зарубцевалась и никогда не беспокоила пациента… Можно, наконец, сослаться на новый европейский гайдлайн, в котором увеличен пороговый возраст… Но… Интересная штука — мышление. Оно вдруг без моего участия выкидывает в зал вопрос. Вежливо выкидывает, надо отметить.

— Скажите, пожалуйста, Митяй Алеханович, а сколько вам лет? — Некорректность вопроса доходит до сознания, я краснею и умолкаю.

Пауза.

— Оперируйте, — вдруг зло и резко бросает Клирашев, встает и выходит.

— Диланян, это было подло, — уже в ординаторской говорит Слава. — Этот пациент что, твой родственник?