Читать «Уроки тьмы» онлайн - страница 11

Для меня осталось лишь несколько радостей – школа, рисование и улица. Рисовал я тогда только карандашами, другое было недоступно. Придумал ещё один способ: маленькие кусочки белых тряпок натягивал на самодельные рамочки, брал на кухне из плиты уголь и рисовал углём по ткани. Однажды мне подарили картонную палитру с пуговками цветных красок, а кисти не было. Тогда я осторожно отрезал у домашнего кота Васьки кончик шерсти с хвоста, привязал к палочке, и получилась кисть, которой я с большой гордостью рисовал красками. С тех пор я представлял себя художником.

Наш Васька появился в доме не просто так. Полчища крыс каждую ночь нагло бегали по комнате, по мебели и даже по спящим людям. Они наводили на меня ужас. Их боялись все, особенно за маленьких детей, которым крысы иногда обгрызали уши, руки, всё, во что они могли вцепиться мёртвой хваткой. За время блокады в Ленинграде были съедены все коты, поэтому достать котёнка было огромной удачей. И нам с мамой повезло – привезли несколько котят с Большой Земли и нам отдали одного. Мы боялись, что крысы его, ещё такого маленького, могли съесть. Но инстинкт и Васькина храбрость взяли своё. Крысы покинули нашу комнату. Позже Васька пропал, мы искали его и подумали, что его украли. Через месяц кто-то открыл подвал дома и там обнаружил нашего несчастного кота, худого и заморённого, который еле дышал, даже мяукать не мог. Мы потихоньку отпаивали его молоком и осторожно кормили, чтобы не умер от переедания. И он прожил с нами долгую кошачью жизнь, где-то лет до шестнадцати.

Я стал много и с удовольствием читать. Первые книги были о полярниках. Школу не прогуливал. После школы пропадал во дворе, играя в многочисленные игры. Особенно любил футбол. Мячом нам служила камера, набитая тряпками, которую мы гоняли на школьном дворе, сделав футбольное поле. Позже появился настоящий мяч, который мы постоянно латали, так как играли беспрерывно с утра до вечера, снашивая обувь, которую завязывали тряпками и верёвками, чтобы не отвалилась подошва. Домой приходил только спать. Иногда летом мама отправляла меня в пионерский лагерь. А зимой с друзьями я постоянно ходил на лыжах до Поклонной горы и обратно. Там, в Озерках, были отличные склоны у озёр, с которых мы катались. Во дворе каждую зиму заливался каток, на котором мы сами учились фигурному катанию. Ходил в школьный драмкружок, был задействован в трёх спектаклях. С любимым другом Толей Журышкиным с огромным увлечением играли в шахматы. Пользовался школьной библиотекой и библиотекой трамвайного парка имени Калинина, где работала мама».

Олег замолчал и не заметил, как воспоминания поглотили его целиком, окутали плотным облаком глухой тишины и увели в памятные дебри отрочества. Перед глазами возникла толстая книга, случайно попавшаяся ему на глаза в библиотеке трамвайного парка под названием «Пособие для художественных заведений», которая дала ему сильный толчок к самообразованию, постижению того, к чему так стремилась его юная душа. Книга потрясла его – ведь это было то, чего ему так не хватало. Он мог учиться рисовать по настоящим урокам мастерства. После школы он с нетерпением бежал домой, чтобы скорее открыть этот волшебный кладезь знаний и страницу за страницей, урок за уроком переписывать в толстую общую тетрадь. Мало того, все до единой иллюстрации он бережно переводил на кальку, вставляя их в нужные, переписанные в тетрадь, разделы. Он с восторгом разглядывал картинки, впитывал в себя каждую деталь, изучая линии, штрихи, полутона и тени. Возвращался к одному и тому же тексту много раз, чтобы вникнуть в суть сказанного, увидеть подтверждение в рисунке, и, главное, повторить самому, как молитву. Никогда он не испытывал такого рвения и счастья от изучения учебного материала, как от этого, никому не нужного в трамвайном парке, запылённого толстого пособия по рисованию.