Читать «Урки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив» онлайн - страница 33

— Лучше не надо, — замахал ручками Гольдман. — С этими ворОвскими хрусталиками страшно трубку на улице вынимать. Не хочу оказаться на месте наших клиентов.

— На кой же шут вы тогда сим-карту меняли? — не понял Костя, утомлённый сложной еврейской логикой. — Оставили бы старый телефон — и голову людям приличным не морочили. А то запоминай теперь новые цифирки…

— Пусть Ирочка думает, шо я с её телефоном хожу! А то обидится, скажет, что я гребую подарком. А с Израиля всё равно не видно.

— Ладно, — отмахнулся Костанов. — Так что с обувкой?

— Определил я обувь, — бойко доложил Семён Давидович, довольный, что беседа соскочила с неприятной темы. — Там и слепка не надо. По фоткам даже видно. Хороший суглинок, я же говорил. И погода помогла. В смысле того, что дождик закончился ещё утречком, когда мы с вами первый раз у моста топтались. А сейчас уже солнышко. Плюс фонарь торчит на обочине, так что следы никто не затоптал. Там, значит, два следа…

— Я в курсе. Арбузов просветил.

— Очень славно, — закивал криминалист. — Тот гражданин, что сорок седьмого размера, носил кроссовки. Что-то вроде «РибОк»…

— Да не «РибОк», а «РИбок»! — поморщился Костанов. — Что вы как из тайги вчера выскочили? А я-то голову ломаю: что там Семён Давидович про какой-то грибок лепечет?

— Плевать я хотел на ваши ударения, — надулся Гольдман. — От них суть дела не меняется. Тот, что помельче, — размер сорок второй, туфли фирмы «Саламандер».

— Ага. Шаламандрик, значит. Так мы их и окрестим — грибок и шаламандрик. А помимо суглинка — другие отпечатки есть? Ну, может, к речке спускались или ещё что. Куда дальше-то они направились?

— Побойтесь бога, Костя! После дождя хоть какой-нибудь след снять — уже удача. А вам ещё подробную трасологию подавай… По обуви могу сказать ещё вот что. Кроссовки уже хорошо ношеные. Судя по скосу каблука и положению следа — владелец немного косолапит. Типичный русский медведь…

— Вы и его национальность определили? — радостно удивился следователь.

— Не ловите меня на слове! — растоптал надежды Костанова Гольдман. — Я ж в фигуральном смысле. А то ещё припишете, шо этот гопник — член «Единой России»…

— А что по Коляну?

— Записывайте про своего Коляна, — сказал Гольдман. — Разведка доложила точно. Вот данные информбюро. В смысле — информационного центра. Бушуев Николай Иванович, 17 апреля 1952 года, город Елец. Значится под кличкой «Лешак». Семнадцатого апреля сего года освободился из колонии номер девять города Климска. Пять судимостей — 144-я, опять 144-я, 145-я, 158-я…

— Крадун, значит, — отметил Костя, перечитывая запись. — И немножко разбойник. Хороший букет. О! Глядите, освободили его прямо в день рождения. Интересно, как он его отметил…

— А мне интересно, как вы отметите мой доблестный труд, — встрял в рассуждения следака Гольдман.

— Семён Давидович, вы забыли лозунг перестройки?

— Про социализм с нечеловеческим лицом? — догадался эксперт.

— Про нечеловеческую трезвость с нормой жизни, — опроверг его домыслы Костя. — Или вы продолжаете пить тазиками? Вот так и рушатся наши крепкие семьи…