Читать «Ура бум-бум! №5 90 (р-)» онлайн - страница 96
Журнал
Поднимался разговор о еще одной женщине — Лобановской. Женой Олегу Григорьеву она не являлась, но немало попила у него крови будучи сожительницей. У Олега была дочка и он с Лобановской имел много неприятных разговоров по поводу ухода за ребенком. "Прихожу с работы, ребенок кричит, распеленат, она пьяная валяется…" — говорил Олег в суде. Здесь Бокалов приложил нимало усилий, чтобы дочку отдать в детский дом, хотя Григорьев, как отец, был категорично против.
"Да, и как это произошло со «Скороходом». Приходит Бокалов, значит, говорит: Ага, ты тунеядец! Мол не работаешь, пьешь вот. А когда я один, я вообще молоко пью. Ну ладно… Приходит, значит, я ему показываю договора с издательством там, с «Ленфильмом», чтобы показать ему, что вот, пишу по договорам, гонорары получаю. Да он и сам видел неоднократно, потом ездил с ними куда-то… Ага! Проверял. И ходил, ходил ко мне так: не работаешь, не работаешь, как муха "жу — жу" у уха. Вообщем пошел на «Скороход» работать, на конвейер, лишь бы Бокалов отвязался. Все, думаю приставать больше не будет. Стою на конвейере, нажимаю на рычажок, значит, каблучкового станка. Чух-тюх-тюх… Хорошая работа, кстати, а я в это время, я еще над книгой работаю. И тут приходят эти бумажки. Сначала одна, потом вторая. От Бокалова. А ведь никто не знает, что я поэт. Я вживаюсь в коллектив, работаю с людьми и тут вот это: дайте характеристику на алкоголика и тунеядца… Еще раз, еще раз, а потом приезжают санитары, в машину и на Пряжку, в психбольницу. Бланки чистые, врачи недоумевают, что такое? А там рукой Бокалова написаны фамилия мое, имя и отчество…"
Суд интересовался: "Не потеряли ли вы интерес к творчеству?"
Григорьев О. Я и сейчас пишу. Вон там на нарах пишу. Готово уже десяток стихов, и все они, надеюсь, уверен даже войдут в следующую книгу. Целая сотня рисунков есть.."
Бокалов пытался протестовать против съемки в зале, но суд отклонил протест. Затем он попросил суд зачитать письма, написанные в защиту Григорьева Бэллой Ахмадуллиной и Аникушина. На вопрос суда, какую меру наказания по отношению к Григорьеву он как потерпевший может назвать, Бокалов скромно ответил: "Я полностью полагаюсь на решение суда". Все это говорилось при полностью недоказанном факте оскорбления милиционера, существования притона и многого чего другого. Но приговор выносить было надо.
10. ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Наступил день 21 декабря, официально означенный как день последних слов всех: подсудимого, адвоката, прокурора. Бокалов в этот день уже не появился и интерес к нему был уже утерян. Все с блеском в глазах, в сильном возбуждении ждали развязки дела. Назначенное на десять часов утра заседание автоматически, в связи с задержкой доставки подсудимого, перенеслось до начала первого. Я спустился вниз и видел как привозили Григорьева. С запасного входа, под испуганными взглядами служащих" и посетителей суда и телефона-телеграфа, стоявших тут же внизу очередью в буфет в ожидании птицы и мяса.
