Читать «Ура бум-бум! №5 90 (р-)» онлайн - страница 91

4. ПРИТОН

Чтобы пояснить, почему так навязчиво Бокаловым, соседями по лестничной площадке протаскивалась идея о содержании Григорьевым на своей квартире «притона», маленькое предисловие из зала суда:

"СУДЬЯ. Вы знали что там притон и кто там собирается?

ЦАРАПКИН А. Позвольте!!! Позвольте! Притона там не было!.. но БОГЕМА там была."

Одно только это упоминание о том, что квартира Григорьева имеет вывеску «притон», враги его использовали по всякому поводу, уверенно зная, что суд воспримет его как основной козырь в судилище над Олегом.

Первый день разговор практически только об этом и шел: какие были выпивки, с кем, а говорят что вот и наркотики употребляли. Бокалов взошел на этакий правосудный пьедестал героя и борца с притонами, и еще больше был возненавиден общественностью.

По этому поводу задавалось множество вопросов свидетелям, в том числе и меня спросили даже такое:

"СУДЬЯ. Вас не покоробила обстановка в квартире Григорьева? /Разговор шел о вечно текущем кране на кухне, расставленных у стенок холстов, разбросанных листов бумаги на столе, а иногда и на полу, неровно висящей картины./

Я. А мне это даже нравиться. Ну и что с того, что беспорядок…

СУДЬЯ. Так значит — не покоробило? Я. Не покоробило…"

На следующий день обстановка в отношении слова «притон» существенно переломилась.

5. "ДРУГ СЕМЬИ"

20 октября я уже совершенно опрошенный и допрошенный присутствовал в зале. Замечу, что зал был мизерный, как похоже и все залы находящиеся в здании. В помещении, за исключением судебного персонала, размещалось человек около тридцати.

С утра слово предоставили обвиняемому. Григорьев рассказал, как там все произошло, как он уснул; проснулся, увидел Бокалова, который подошел к Гене Устюгову…

"Гена. Гена мой лучший друг. Он инвалид. Психическое заболевание, до ужаса поэтому боится милиции. Я знаю как это бывает. Ведь знаете… вот стоит он на остановке, стоит человек, и вдруг начинается припадок у человека, независимо от него начинается. Руками так машет, горбится. Ну, люди, как всегда вызывают милицию, а там разбираются, что не пьяный. А раз не пьяный, то в психбольницу. И держат там год. Для Гены больница как тюрьма. Его там колют неизвестно чем, какие-то таблетки непонятные дают. Как выйдет оттуда вообще жалко смотреть. Он вообще из дома приходит ко мне… Он с мамой живет. Приходит, что бы пообедать. Ему мама в еду какие-то лекарства подсыпает, он боиться есть там… И вот после вот такого у Гены наступает сумеречное состояние души. В таком состоянии он холсты свои может порезать. Гена — прекрасный художник… И вот, когда увидел, Бокалов подошел к нему, бросился между ними. Знал, что сейчас Гену отвезут в милицию, а потом знаете что. Я этому Бокалову отдал на растерзание и Игоря, Олега и Царапкина Сашу, пусть ест… Но, Гену… А впрочем, что говорить, не защитил Гену, забрали…"