Читать «Ур,сын Шама» онлайн - страница 114
Евгений Войскунский
— Рисовый, — сказал Иван Сергеевич.
— Я что попросить хотела… — Галя смущенно потупилась. — Нельзя ли мне билетик на представление? А то ведь не достать…
— Можно, Галочка. Приходи сегодня за полчаса до начала, у администратора возьмешь два билета на мое имя.
— Ой, спасибо, Иван Сергеич! — Она убежала с веранды.
— Еще одно доброе дело сделали, — усмехнулся Ур. — Значит, все — для нормальных, вы говорите. А если у человека отклонение от нормы? Что ему делать, а, Иван Сергеевич?
Лилипут снизу вверх посмотрел с остреньким прищуром.
— Что-то, Ур, не нравишься ты мне сегодня.
Ур не ответил. Вяло ковырял вилкой салат, согнувшись над маленьким, не по росту, столиком.
— По институту своему затосковал? Я тебя, Ур, силком не тянул. Я предупреждал, когда ты замыслил к нам проситься…
— Да нет же, Иван Сергеевич…
— Предложил я, не отказываюсь, — горячо продолжал лилипут, — потому что видел, как ты к цирку душой тянулся. Я и псевдоним тебе придумал. Но ведь и предупреждал, чтоб взвесил все хорошенько! Предупреждал, а?
— Предупреждали, я помню. Да что вы всполошились? Я не жалею ни о чем. Цирк мне нравится.
— «Нравится»! — ворчливо передразнил Иван Сергеевич тонким своим голоском. — А как может не нравиться цирк? В нем нет этих… знаешь ли… — он помахал ручкой над тарелкой, — неопределенностей всяких. В цирке зритель видит что? Красоту видит, силу, ловкость, изобретательность. Цирк людям глаза раскрывает на их собственные возможности. Так-то.
Расплатившись, они вышли из кафе, и Галя, стоя на веранде, помахала им на прощанье.
Когда впервые готовился номер Ура, цирковой художник по костюмам оказался в некотором затруднении. Он помнил гипнотизеров тридцатых годов великолепного Орнальдо, То-Раму, красавца Семена Дуброва, избравшего себе «наоборотный» псевдоним Сен-Ворбуд, — помнил их элегантные фраки, свидетельствующие о принадлежности к европейской науке, помнил расшитые звездами халаты и тюрбаны с бриллиантовыми эгретами, намекающие на жгучие тайны Востока.
Тюрбан, пожалуй, подходил Уру больше, чем фрак, но все равно — не нравились художнику старые доспехи. Он рылся в альбомах с фотографиями, ворошил ветхие афиши, горестно вздыхал.
— Не знаю, что с вами делать, Уриэль. Мне говорили, вы инженер? Это для цирка не новость, есть у нас артисты из инженеров — всякие иллюзии на технической основе… Так они работают в обычных пиджаках, иначе стесняются… Может, и вы тоже?.. Хотя — вы же не иллюзионист, а этот… вроде гипнотизера… А гипнотизеру в пиджаке нельзя — не адекватно…
— Я не гипнотизер, — сказал Ур, с интересом разглядывая старые афиши.
— Само собой. Вы никак не можете быть гипнотизером, потому что гипноз в цирке давно запрещен… — Художник ожесточенно почесал мизинцем обширную лысину. — Никак не пойму, кто вы, собственно. Как называется ваш жанр?
— Телекинез.
— Телекинез… Напридумывают на мою голову!.. Слушайте, а вам самому какой костюм нравится?
— Мне все равно.
— Все равно — так не бывает! — рассердился художник. — У каждого человека есть что-то любимое — пиджак, кепка, ватные штаны, наконец… Есть у вас что-нибудь любимое из одежды, я спрашиваю?