Читать «Укради у мертвого смерть» онлайн - страница 2
Валериан Скворцов
— Приближайтесь приседая, — посоветовал специалист.
Овчарка вдруг легла на живот и поползла к Севастьянову, оставляя на траве темную полосу. От ее шерсти остро несло прелью. Жесткое темя и загривок, поднырнувшие под ладонь, покрывала холодная роса. И пока Севастьянов мокрыми, враз пропахшими псиной пальцами мял и давил себе переносицу, чтобы не расплакаться, участковый, собаковод, Василь Василич и другой понятой обходили их по обеим сторонам. Собака дернулась, он зацепил ошейник, бессмысленно подпихивая под крупитчатый нос раскрывшийся бумажник.
Севастьянов и собака видели, как подхватили шезлонг с Васильевым. Парусина провисала, покойник окоченел согнутым. Овчарку била дрожь.
Он расстегнул брючный ремень, вытянул и захлестнул за ошейник. Когда поднялся с колен, собака привалилась телом.
— Ну, пойдем, возьмем что-нибудь теперь на память, — сказал Севастьянов.
В доме всегда пахло старым деревом и сухим войлоком. Строился он в тридцатые годы, добротно, из выдержанных бревен. Сгнили, правда, балясины под перилами веранды, да там же понадобилось перестилать полы. Хозяин, выйдя два года назад на пенсию, неторопливо совершил замены. Севастьянов получил его дела, но не должность, и, может быть, тогда-то по-настоящему осознал, как крупно не повезло бывшему начальнику, с которым дружил. В любом учреждении складываются, бывает, обстоятельства, когда за случившуюся крупную неудачу кто-то должен ответить. Иначе-то ее не закрыть...
Он протащил собаку через нижнюю столовую. Подумал, что видит знакомую комнату последний раз... В простенке между окнами копия картины «Товарищи Сталин, Молотов и Ворошилов слушают чтение Горьким поэмы «Девушка и смерть», библиотечка «Огонька» за пятидесятые годы, бахромившиеся розовые и синие конверты древних грампластинок, патефон марки «Виктор», на коробке которого сиживал покойный, разжигая камин, приемник «ВЭФ» 1948 года и на нем радио «Сони» с электронной памятью, телевизор «Шарп» с видеоприставкой, полка с кассетами.
Дом начальник унаследовал. Его отец входил в штат помощников Сталина и на даче в редкие приезды спал, по сложившемуся в Кремле обыкновению работать ночью, преимущественно днем. Теперь Васильев тоже умер, а дача отойдет никому, потому что после смерти жены у начальника, помимо Севастьянова и собаки, близких не оставалось...
Несколько часов назад в управлении занявший должность Васильева Людвиг Семейных, узнав о внезапной кончине предшественника, сказал, что ушла эпоха. Добавил:
— Слава Богу, не вернется.
Севастьянов, закрывая за собой дверь отдела, усушенного после отставки Васильева до размещения в одной комнате, услышал и другие предназначенные вроде бы не ему слова. Разрешивший выехать на Волгу Людвиг вслух рассудил, что лучшего для Васильева и Севастьянова исхода из заваренной обоими в Сингапуре каши, чем смерть Васильева, не придумаешь.
В лифте, где вентилятор лишь перемешивал все, что застоялось в нем за десятки лет, Севастьянов до онемения пальцев сжимал кулаки. Едва разжал их, чтобы предъявить пропуск в высоких дубовых дверях, за которыми расстилалась серая загазованная Смоленская площадь.
