Читать «У меня аллергия на оборотней» онлайн - страница 80
Татьяна Александровна Соснина
Аленка погрузилась в размышления, надеясь, наверное, понять, где же можно применить такой замечательный дар на пользу окружающим.
А Макс прокашлялся – что-то в горле после теткиного меткого замечания пересохло – и твердо сказал:
– Сейчас я хотел бы с вами пообщаться как следователь по особым делам.
Глафира прищурилась, посмотрела на него, и увидев что-то, заметное только ей, кивнула поощрительно:
– Не возражаю. А насчет жениховства я потом с вами отдельно пообщаюсь, молодой человек. Как одна из ближайших родственниц.
Елена отошла к окну сама и отвела задумавшуюся Аленку, уступив в палате единственный стул Максу, и приготовилась внимательно слушать диалог сестры со следователем.
Макс попросил разрешения записать разговор на диктофон, раз уж он без бланков протокола, чтобы потом было с чего восстановить.
Глафира разрешила, и Макс начал допрос.
Но рассказать Глафира могла немного. Она только вошла в квартиру, прошла в комнату, как на нее от балконной двери кинулось что-то огромное, лохматое, воняющее псиной, и она почувствовала боль в плече, после чего потеряла сознание.
Макс очень умело выспрашивал подробности, задавая уточняющие вопросы, и всплыло, что это "что-то" было в шерсти рыжей с коричневыми пятнами, на полголовы повыше Глафиры. Морда была с получеловеческими-полусобачьими чертами, в левой руке он держал какую-то палку, а ткнул в нее правой рукой.
Все три женщины были удивлены, как Макс по крупицам вытаскивал из закромов потерпевшей воспоминания, и как постепенно вырисовывалась вся картина нападения в целом, и, образ напавшего, в частности.
Потом следователь вышел из палаты, и вскоре вернулся, торжествующе потрясая листом бумаги и карандашом:
– У медсестры добыл. Сейчас попробуем фотопортрет создать.
Он стал наносить штрихи достаточно уверенными движениями, и уже вскоре нарисовал некое чудо-юдо: руки с большими когтями, лицо наполовину с чертами животного, наполовину с чертами человека. Предъявил свое произведение пациентке палаты:
– Похож?
Глафира изумленно кивнула:
– Вылитый! Только не серый, а рыжий, да, может, лицо немного подправить. А так очень похож. А я и не знала, что столько помню про нападение. Мне казалось, я совсем ничего не разглядела, не успела.
Макс усмехнулся:
– На самом деле, человек запоминает всё, что видит, слышит или что с ним происходит, на 100 процентов. Просто информации столько много, что бо́льшая часть уходит сразу в запасники памяти без осознания и осмысления. А мы ваши воспоминания сейчас из запасников вытащили, пересмотрели и осмыслили. Вот и получили. Хотя потом эти воспоминания будут исковерканы дальнейшим обдумыванием и переосмысливанием. И второй, третий рассказы об одном и том же событии будут другими. Да и воспоминания изменятся. Потому следаки и любят работать по свежим следам – чем больше человек думает о происшествии, тем дальше его воспоминания от того, что произошло на самом деле, а всё больше собственных мыслей, домыслов и выводов. И воспоминания уже подстраиваются под наши выводы. Например, если вы уверили себя, что это животное, то с каждым разом в нем будет всё больше животных черт, и меньше человеческих. И, если сейчас видно, что это двуипостасный в неполном обороте, то в последующем вы от страха перед ним или от злости на него можете убедить себя, и уверять всех, что это был оборотень, полностью перешедший во вторую ипостась. И сами будете в это верить. Это память человеческая такова. И нам, следователям, приходится с этим считаться.