Читать «Тяжелый путь к сердцу через желудок (антология)» онлайн - страница 51

— А что тут у вас случилось?

— Ничего не случилось: весь день с Аглаей воюет, та ее не слушается, вот она на тебя кидается, потому что ты бабушка и могла бы домой приходить пораньше, чтоб с внучкой немного посидеть.

— Ну, ведь ты дома, — напомнила Алла Викториновна большому поэту.

— Но я же работаю, — объяснил он, и на этом разговор прекратился.

Алла Викториновна почувствовала, в какую сторону сейчас подует ветер, и решила вовремя ретироваться, пока не засосало сквозняком в черную дыру непонимания.

— И вообще, Алла (большой поэт крайне редко называл жену по имени), может, не так уж она и не права?

— Это ты по поводу размена? — с надеждой встрепенулась Алла Викториновна.

— Нет, — покачал головой большой поэт. — Это я по поводу того, что пенсионеры должны сидеть дома, заниматься внуками и вообще соответствовать возрасту.

— А я и соответствую, — с готовностью отрапортовала она.

— Ты ведешь себя как безответственная девчонка, ровесница Аглаи. У той тоже нет понимания ни времени, ни пространства, ни возраста. Она, твоя внучка, — эгоистка, как и твои дети.

— Заметь, и твои тоже, — попробовала отшутиться Алла Викториновна, но вовремя осеклась: большой поэт впал в прострацию и зашевелил губами, не обращая внимания на жену.

Алла Викториновна аккуратно положила перед художником слова дежурный блокнот, карандаш и на цыпочках вышла из кухни, дабы не мешать поэтическому вдохновению.

В коридоре клубами валялась пыль, похоже, «оккупанты» не обращали внимания на такие ничтожные мелочи, считая ответственной за чистоту в доме Аллу Викториновну, ненавидевшую всеми фибрами души любой процесс, сопровождаемый мытьем чего-либо: будь то пробирки, колбы, аллонжи, посуда, полы, окна и так далее. Еще Алла Викториновна ненавидела гладить, перестилать постель и пришивать пуговицы. Как поговаривали ее близкие подруги: «Алка и дом — вещи несовместимые».

Алла Викториновна категорически с оценкой подруг не соглашалась и встречно обвиняла их в приземленности потребностей:

— Вам бы только, чтоб сыто было!

— А ты, наверное, святым духом питаешься? — язвили те на два голоса.

— Не святым, конечно, но вполне могу позволить себе не думать о желудке!

— О чем же ты думаешь, Алка? — продолжали атаковать близкие подруги.

— О высоком, — смеялась Алла Викториновна и кокетливо взбивала прическу.

— Высокого в тебе — только рост, — осаживали они чудаковатую подругу. — И среди твоих знакомых и родственников нет дам твоего роста, поэтому видно, что одежда, которую ты носишь, с чужого плеча. Посмотри, как ты выглядишь?! — шумели подруги.

— А как я выгляжу? — недоуменно переспрашивала Алла Викториновна.

— Плохо, Алла. Плохо до невозможности, а ведь ты с людьми работаешь!

— Во всех я, душенька, нарядах хороша, — обрывала Алла Викториновна сеанс психотерапии и просила подать к чаю обязательный кусочек черного хлеба.

— И все равно! Нельзя к себе так относиться, — бушевали подруги. — Ты посмотри, от того, что ты на себя все время рукой машешь, у тебя и девчонки никак нормально не определятся.

— А что вам не нравится? — наконец-то решалась на сопротивление Алла Викториновна и подтирала мизинцем помаду в уголках губ.