Читать «Тяжелые бои на Восточном фронте (Воспоминания ветерана элитной немецкой дивизии, 1939–1945)» онлайн - страница 3

– Не сегодня, Эрвин. Мне нужно кое-что тебе показать.

Дважды свернув налево, мы вышли к Лихтенбергерштрассе и остановились неподалеку от двери пивной.

– Смотри, – наклонившись поближе ко мне и почти прижав губы к моему уху, сказал отец, – здесь Хорст Вессель проводил политические митинги, здесь собирались его штурмовики!

– А кто такой Хорст Вессель?

– Герой немецкого народа, Эрвин, национал-социалист. Молодой человек, который, как и Иисус, отдал все ради своих убеждений, пока одна коммунистическая свинья не постучалась к нему в дверь и не застрелила его.

Мы продолжили путь к центру Берлина, влившись в мощный поток людей, направляющийся к Бюловплац. Кто-то напевал коммунистический гимн – Интернационал.

– Красивая мелодия, папочка!

– В коммунизме нет ничего красивого, сынок.

Мы вышли на Бюловплац и увидели здание Коммунистической партии, а на нем – лозунги, написанные огромными буквами. Вскоре пение заглушили язвительные выкрики и насмешки. Началась перебранка.

– Что происходит, папочка?

Отец повысил голос, чтобы я мог расслышать его на фоне общего шума:

– Сегодня день похорон Бесселя. Я не ожидал, что здесь будет так шумно, должны были запретить всякие сборища и флаги. Должно быть, эти коммунистические головорезы снова хотят всех взбаламутить.

На противоположной стороне улицы полицейские в сверкающих черных кожаных касках изо всех сил пытались сдержать рвущихся в драку противников, пока мимо проезжал кортеж, во главе которого шел отряд оркестрантов, играющих траурную музыку.

– Папочка, а кто эти люди в коричневых рубашках?

– Почетная охрана, Эрвин, люди из СА, штурмовых отрядов Гитлера. Эх, заткнуть бы глотку этим коммунистическим идиотам. Мы тогда смогли бы услышать музыку!

Катафалк, который тянула упряжка лошадей, укрытых черными мантиями и украшенных черными перьями на головах, медленно катился за колоннами штурмовиков. Внезапно в кортеж полетели вырванные из мостовой булыжники. Женщины в ужасе закричали, когда демонстранты прорвались через полицейский кордон и бросились на людей СА в попытке захватить гроб. В толпу, размахивая дубинками, врезалась полицейская кавалерия. По улицам, визжа шинами, носились бронемашины. Я притаился в дверном проеме за спиной отца. Мы дождались, пока полиция восстановит порядок.

– Теперь, сынок, ты и сам видишь, что за люди эти коммунисты. Это предатели и хулиганы, которые несут на наши улицы только разруху и хаос. Они не успокоятся, пока не разрушат жизнь каждого из нас.

Хотя во время похорон Хорста Весселя мне было всего шесть лет, я вспоминаю события того дня с абсолютной ясностью – страх глубоко выжег в моей памяти картины всеобщего хаоса на улицах Берлина.

Лето 1930 года

По пути домой из Фридрихсхайна, парка, расположенного недалеко от нашей квартиры, мы немного отклонились, чтобы присоединиться к толпам, заполнившим тротуары на Палисаденштрассе. Зеваки вытягивали шеи или стояли на цыпочках, чтобы получше рассмотреть, как марширующий отряд СА поет знаменитую «Die Fahne Hoch» («Пусть выше будет знамя»). Слова песни написал Хорст Бессель, и, переложенная на народную мелодию, она стала нацистским гимном.