Читать «Туман. Авель Санчес; Тиран Бандерас; Салакаин отважный. Вечера в Буэн-Ретиро» онлайн - страница 3

МИГЕЛЬ ДЕ УНАМУНО

Мигель де Унамуно — один из самых ярких личностей в истории испанской литературы и общественной мысли XIX–XX веков. Своеобразие его огромного таланта заключалось в на редкость органичном сведении свойств художника и мыслителя. Образное мышление насквозь пронизывает его философские произведения, его художественное творчество во многом определяется самостоятельно выработанными философскими концепциями.

Основной трагедией жизни Унамуно считал неразрешимость спора между знанием и верой. Энциклопедически образованный ученый, обладавшим даром независимо мыслить, недолго увлекался, однако, философией Спенсера, положившего в основу своей теории целостное, подвинутое на конкретных науках знание, при помощи которого — как ни утверждал — можно достичь универсальной общности, то есть высшей ступени познания закона, охватывающего весь мир.

Разочаровавшись к началу XX пока в позитивизме, Унамуно всю последующую жизнь держится на стороне веры. Глубоко прочувствованная кризисная национальная ситуация конца XIX века (1898 г.), предчувствие общеевропейского «экзистенциального кризиса» заставила Унамуно обратиться к проблемам истории и личности, которые он пытается решать с позиции экзистенциальной философии. В исторической реальности он видит дна слоя: внешний (собственно истории) и внутренний (так называемая «интраистория», внутренняя история). К собственно истории относится все, что лежит на поверхности и доступно познанию. Наука истории (внешней истории), не будучи способной вскрыть истинные причины, соединяющие и разъединяющие людей, группирует их (то есть соединяет и разъединяет) по чисто формальным, поверхностным и преходящим признакам в национальные, политические, религиозные, государственные сообщества. Подлинное, экзистенциальное бытие, интимное, иррациональное, непознанное и непознаваемое есть интраистория, так сказать «осадок» внешней истории, ее квинтэссенции. Именно элементы интраистории объединяют людей: язык, народ, душа народа, культура. Смысл исторического процесса как раз и состоит и том, чтобы внешнесобытийное превратилось в интраисторию, то есть в подлинно реальное. Одну из подлинных реальностей испанской интраистории Унамуно видит в образе Дон Кихота. Безумец Дон Кихот, противостоящий практицизму внешнего мира, есть образец истинной, подлинно реальной жизни. «В жизни Дон Кихота реальностью являются не ветряные мельницы, а гиганты. Мельницы — это нечто феноменальное, кажущееся. а гиганты — ноуменальное, вещественное». В памфлете «Жизнь Дои Кихота и Санчо» (1905) Унамуно развивает концепцию таи называемого «кихотизма», своеобразного варианта испанской экзистенциальной философии и религии, с помощью которых можно, по его мнению, no только разрешить «проблему Испании», но и выйти из всеевропейского кризиса духа. Отсюда его призыв «испанизировать Европу», «кихотизировать» ее, с тем чтобы возвратить ей то подлинные духовный ценности, которые она давным-давно утратила.