Читать «Трое в подземелье» онлайн - страница 4

– Сколько нас будет?

– Немного. Руслан, подруга его, я её не знаю, и мы с тобой. Да, ещё хочу Вилли взять.

– Ну его! – запротестовал Люсьен. – Он жирный, будет, как улитка, плестись. Всю малину нам испортит.

Младшего брата Люсьен не уважал. Подумаешь, вундер! Толстый, неповоротливый, два шага сделает, и уже дыхалка сбивается, пыхтит, как паровоз. Куда с таким в горы…

– Ничего, – возразил Денис Александрович, – пусть развеется. А то засиделся, того и гляди геморрой себе раньше срока наживёт. Короче, – он посмотрел на наручные часы, – мне в офис пора, а ты звякни ему, предупреди. Пусть морально готовится, вылетаем послезавтра.

– А мама?

– Ей не вырваться, будет ждать нас дома. Ну, бывай!

Он ещё раз хлопнул сына по плечу и, развернувшись, вышел из раздевалки. Люсьен постоял чуток, обдумывая услышанное, затем открыл свой шкафчик и полез в карман куртки за мобильником.

Ульяна

Котёнок настырно мяукал – просил есть. Беда с этим зверьём… Ульяна отложила книжку Макса Вербера, которую не могла осилить уже пятые сутки, и поискала глазами источник звуков, сколь настойчивых, столь же и жалобных. Вон он, на диване, рядом с валиком лежит. Сам ведь, паршивец, ничего для себя не сделает.

Ульяна из удобного плюшевого кресла перебазировалась на диван. Котёнок мявкал на одной и той же высокой ноте. Зачем, спрашивается, он нужен и какая от него в доме польза? Никакой, морока одна. Парочка несложных движений – и не будет больше доставать своим нытьём… Ульяна подумала, вздохнула и протянула руку. Нет, не сможет она от него избавиться. Как говорил классик, которого она прочла ещё в детсаду, «мы в ответе за тех, кого приручили». Даже если всё это понарошку.

Она взяла с дивана сотовый и нажатием кнопки покормила оголодавшего электронного зверёныша. Кошачья мордашка на экране расплылась в довольной гримаске, а жалобный писк сменился сытым урчанием. Как ему мало надо для счастья! Всем бы так… Ульяна вздохнула и отложила телефон. А вот у неё самой со счастьем в жизни как-то не заладилось. Пять лет прошло с того дня, когда в автокатастрофе погибли родители и её взял на воспитание дядя Потап. Пять лет. Слишком маленький срок, чтобы залечить столь тяжёлую душевную рану. Ульяна была оптимисткой, каких поискать, да и жилось ей у дяди, чего скрывать, неплохо, но всё-таки, всё-таки… «Сирота» – это клеймо на веки вечные, никуда от него не денешься. Потому и тянуло её о ком-нибудь позаботиться – хотя бы даже о бездушной игрушке, упрятанной в мобилу. Пусть другим достанется то, чего недополучила в детстве она сама: ласку, внимание, нежность, любовь…

Ульяна встала с дивана, подошла к зеркалу и посмотрела на себя задумчиво и серьёзно.

Поправила растрепавшуюся пламенно-рыжую чёлку, стёрла пальцем пятнышко помады на щеке. Детство кончилось, в тринадцать лет она ощущала себя вполне взрослой и самостоятельной. А дядя твердит: учись, учись. Чему учиться, если и так всё уже знаешь? Школьную лямку она тянула покорно, но без удовольствия. По русскому и литературе её никто не мог переплюнуть. Уже к пятому классу она перечитала всё, что полагалось по школьной программе вплоть до одиннадцатого, и вдобавок кучу всяких книжек сверх плана. Сочинения писала в стихах, училка сравнивала её стиль со стилем Мирры Лохвицкой. Одноклассники в большинстве своём, слыша это, ржали: думали, остолопы, что Лохвицкая – производное от «лоха». Но Ульяна знала, кто такая Мирра Лохвицкая. Поэтесса Серебряного века, её сам Брюсов хвалил.