Читать «Три этажа сверху» онлайн - страница 33

Кто-то выдохнул: "Пацаны, мясо!" - и толпа заволновалась, зашумела.

"Добыча!!!" - голосило внутри каждого, заставляя сердце биться быстрее, а кулаки - сжиматься.

"Несите топор!" - крикнула я, сама от себя не ожидая такой выходки.

Олень раздувал ноздри, копыта молотили в щепы доску пола; зверь искал выход. Ещё немного - и дичь уйдёт от нас, выпрыгнет в окно...

Вован вбежал в дверь кабинета с ученическим стулом в руках, метнул стул в оленя, целясь в голову, и выскочил, потому что зверь отреагировал так стремительно, что Вовану едва не стоил жизни его наскок. Олень попал копытом меж железных поперечин упавшего стула, потянул его за ногой и, потеряв рассудок от ужаса, метался в тесноте стен, раня себя мотающимся на ноге предметом: стул бил его по бабкам. Теперь стулья с железными ножками стали оружием охотников; они хватали их в ближайшем кабинете и швыряли в ревевшего от боли оленя; шум и грохот стоял адский. Девочки сбежали на лестницу и плакали там от жалости к оленю и закрывали себе уши ладонями. В дверях орали одиннадцатиклассники, делая выпады и калеча несчастное животное. Снова прибежал Вован с топором наперевес, но Лёха Ельченя в запале взревел: "Дай!" - метнул тяжёлое лезвие и сразил, наконец, бедного оленя, раскроив ему череп косым ударом в лоб. Олень свалился на пол, дёрнулся в агонии, в последний раз прогремели, ударяясь друг о друга, расшвыриваемые длинными стройными ногами животного поломанные стулья. Всё стихло. Только тяжело дышали старшие ребята.

Лёха зажимал пальцами перебитый нос, пытаясь остановить кровь. К нему позвали Таню Гонисевскую. Таня, оглядываясь на дверь, через которую был виден погибший зверь, подобрала свои слёзы, усадила раненого Лёху в кабинете труда и, всхлипывая и страдая о судьбе убиенного оленя, обработала парню нос и губу, экономно смочив тампон той самой водкой, которую я в своё время припрятала.

Вид у Лёхи был ужасный. В суматохе ему задели чем-то по лицу, повредили нос и откололи зуб; опухоль пошла по щеке к левому глазу, глаз почти закрылся. Но он сбежал от Тани, буркнув: "Я сейчас!" И вернулся с куском оленьей печени, кровавой и дышащей паром. Он шмякнул лоснящуюся добычу на парту рядом с лежавшим там шитьём. Опёрся о парту руками, тяжело дыша и отфыркиваясь, и объявил, глядя одним глазом, что это - ей, Тане. И никому другому.

Я потёрла ладонью лоб и вышла из класса, заняв позицию за дверью.

Я думала, какое счастье, что рядом нет гитариста. Сашка, наш бард, с самого первого дня робко ухаживает за Таней, и я не знаю, что будет, когда парни расскажут ему о Лёшином подарке...