Читать «Третий путь» онлайн - страница 7
Геннадий Владимирович Ищенко
— Но как заставить магов признать людей равными себе?
— Никак. Маг — это искусственное создание, которое во всех отношениях выше человека, и равными они не будут никогда. Но можно заставить уважать право людей на жизнь и имущество. А дальше я бы в таком обществе просто начал постепенно переводить в маги все большее количество детей, пока обычные люди вообще не исчезнут. Естественно, что это займет не одну сотню лет. А если у тебя будут знания нашей цивилизации, то можно создать цивилизацию нового типа. Магию можно преобразовывать в другие виды энергии?
— Конечно. В тепловую, в кинетическую…
— Значит, ты сможешь с помощью технических знаний Земли и своей магии решить сразу две основные проблемы, которые загнали в тупик нашу цивилизацию. Первая — это экологически чистый источник энергии, а второе — это регулирование рождаемости. В мире с большой продолжительностью жизни это очень важный вопрос. Если удастся стабилизировать численность населения, то не будет проблем с нехваткой природных ресурсов и с загрязнением окружающей среды. В перспективе не только энергетику, но и многое другое можно перевести на симбиоз магии и технологии и создать техномагическую цивилизацию. Развитие технологической цивилизации ведет в тупик, а магическая приводит к застою. Выбери третий путь, соединив все то положительное, что есть в технике и магии, и отбросив их недостатки.
Профессор, азартно доказывающий Лене свое видение проблемы, внезапно замолчал, словно прислушиваясь к чему‑то внутри себя.
— Так что же вам, девушка, от меня нужно? — с улыбкой спросил он у Лены.
— Извините меня, Петр Степанович, но я хотела узнать, где Светлана Викентьевна.
— Я ее отпустил. Внук у нее заболел, да и поздно уже.
— Тогда и я, пожалуй, пойду. Спасибо вам. Возьмите тетрадь.
Глава 1
Я знаю Диму Лаврова уже двадцать лет. Познакомились мы в воинской части, куда нас загребли осенью 1993 года. Там и подружились, несмотря на разницу в званиях. Он пришел после своего радиотехнического института служить лейтенантом, а меня забрали с последнего курса юрфака, а поскольку военной кафедры у нас отродясь не было, то службу я начал с самыми простыми погонами. Служили в БРАВ ВМФ в районе Вентспилса. Я был в непосредственном подчинении у Дмитрия, и мы с ним очень быстро сошлись. Я никогда не доставлял ему проблем, часто выручал, и он знал, что на Корнеева всегда можно положиться. Позже выяснилось, что живем мы в одном городе, и даже в одном районе, и имеем сходные интересы. После демобилизации мы продолжали поддерживать отношения. Я по настоянию отца продолжил учебу, а Дима устроился на одно из режимных предприятий, где через год встретил свою судьбу в образе очаровательной лаборантки Танечки Гнедых, которая уже через несколько месяцев имела в паспорте фамилию Лаврова. А через два года в их квартире появился еще один жилец — Леночка, которую Дима, светясь от счастья, собственноручно принес из роддома. Вообще, это была очень счастливая семья. Жизнь у Димы удалась, в отличие от моей. После окончания опостылевшего института я при распределении взял направление в родную милицию, вызвав единодушное удивление всех согруппников и гнев родителя. Через полгода женился на дочери соседа по лестничной площадке и прожил с ней душа в душу целых два года. Потом начались неприятности. Жена вбила себе в голову, что мне нужно стать адвокатом. Ее не устраивало в моей работе все: и частые задержки на работе, и ночные вызовы, и низкая зарплата, и возможность остаться вдовой, ничего не получив в качестве компенсации. Детей не было, а работу по дому она успешно игнорировала и целыми днями пропадала у одной из двух подружек. Те нанюхались красивой жизни и успешно пудрили ей мозги. У одной муж был бизнесменом, а у другой мужа не было, зато был спонсор с толстым кошельком. Жена бизнесмена и шлюха на содержании сделали свое черное дело: семьи у меня больше не было. Морально отдыхал я только в семье Лавровых, у которых был частым гостем, так что, можно сказать, что Лена росла на моих глазах. Это был замечательный ребенок, неизбалованный и в меру непоседливый. В школе у нее не было каких‑то сложностей. Училась на четверки и пятерки и прекрасно ладила с одноклассниками. Хорошо помню тот день, когда она пропала. На работе неприятности сыпались одна за другой: с утра появился проверяющий из прокуратуры, после обеда к тем трем делам, которые были у меня в производстве, начальство подбросило четвертое, причем, по моему мнению, явный висяк. К концу дня, когда я уже начал медленно закипать, позвонила Татьяна и срывающимся голосом рассказала, что пропала дочь. Из школы ушла, а дома так и не появилась. Весь вечер я обзванивал больницы и морги и два раза ездил на опознания пострадавших в ДТП девочек ее возраста, но все было тщетно. Как эту пропажу перенесли Дима с Таней, даже не хочется вспоминать. Шли годы, но они продолжали надеяться на возвращение дочери. Таня сменила работу, а потом вообще ушла в декрет. Рождение очаровательных двойняшек живительно сказалось на Лавровых, но Лену все равно ждали. Таня даже запретила трогать вещи в ее комнате. С Дмитрием я поговорил откровенно и сказал, что надеяться больше не на что. Не бывает такого, чтобы десятилетние девчонки находились после многолетней пропажи. Точнее, находят, но лишь тела, да и то только случайно. Маленькие несмышленыши находятся и спустя годы, если потерялись или были украдены. Те, кто старше тринадцати, тоже иной раз сами сбегают из дома, особенно в наше время, но Лена ни под одну из этих категорий не попадает. Он ничего не ответил, но так посмотрел, что я больше с ними о Лене не говорил. И вот можете представить мое удивление, когда мне позвонил Дмитрий и спокойным тоном сообщил, что Леночка вернулась и хочет меня видеть. Они сейчас все дома и меня ждут. Дело было в субботу, около пяти вечера, и я сразу же вызвал такси и через полчаса перешагнул порог их квартиры. Лену я увидел сразу и сразу же узнал, несмотря на то, что она разительно изменилась. Вместо милого домашнего ребенка предо мной стояла невысокая девушка. Такие лица, как у нее, внешне безразличные, но с едва заметным для профессионала напряжением и цепким взглядом были у женщин, много лет проработавших в убойных отделах родных органов.
