Читать «Тревога и неврозы» онлайн - страница 21

Еще один способ, благодаря которому полное столкновение с пугающим сновидением может быть смягчено – это его забывание. Итальянский поэт Леопарди (Leopardi) увековечил в своем стихотворении «Ужас ночи» (Te Terror by Night) сон, где он видел, как луна упала с неба и разбилась. Этот сон он вспомнил только после того, как увидел, что луна все еще на своем месте. В этом примере подлинный ночной кошмар был вытеснен благодаря защитному механизму забывания сна до того, как он будет развеян пробуждающимся сознанием, делающим недействительным его пугающее содержание.

В настоящем кошмаре, тем не менее, сигнальная тревога по какой-то причине не срабатывает, и сновидец оказывается разбуженным не тревогой, а испугом, и обычно ему требуется некоторое время, чтобы осознать, что, собственно говоря, ничего не произошло. Ночные кошмары достаточно обычны у детей, частично потому, что им труднее, чем взрослым, различать работу воображения и реальное восприятие, и они еще не осознали единодушного мнения взрослых, что сны – это не более чем тривиальность, и частично потому, что они имеют меньший контроль над своими импульсами и, следовательно, находятся в большей опасности быть потрясенными чувствами, которые они безуспешно пытаются подавить и не признавать. Страх быть сокрушенным силой своих собственных импульсов, к которому я обращался в предыдущем параграфе, является ценой, которую платят дети за отождествление с «процессом окультуривания», который позволит им стать цивилизованными взрослыми. Я полагаю, что те, кто страдает ночными кошмарами, являются будущими невротиками.

Такие ночные кошмары бывают и у взрослых, но только я думаю, если они находятся в состоянии острого конфликта, причины которого они совершенно не осознают.

Молодой человек, у которого никогда не было каких-либо причин рассматривать себя как невротика, консультировался у психотерапевта на счет повторяющегося время от времени ночного кошмара, от которого он просыпался, весь в поту, несколько раз в неделю. Ему никогда не снилось много снов и предмет его сна, если не затрагивать его значение, был совершенно непостижим для него. Его преследовал какой-то сложный механизм, практически догонял его, и просыпался он только в момент, когда он был близок к тому, что его разорвут на части. По счастливой случайности психотерапевт смог идентифицировать механизм; это была смесь молотилки с электрическим агрегатом. Когда эта точка зрения была высказана молодому человеку, он немедленно ее признал и сказал, что провел свое детство в имении отца, где оба этих объекта были ему знакомы. Кошмар перестал быть полностью непостижимым, жуткие сновидения прекратились до того, как психотерапевт решился на интерпретацию сна в том смысле, что пациент был пойман и почти что уничтожен полностью смесью молотилки его отца и электрического агрегата. Только во время последующих занятий стало очевидно, что его кошмары начались после того, как он безропотно принял планы на будущее, навязанные ему отцом и не имеющие отношения к его собственным склонностям и способностям. Следуя традиции, которая принимает родительский авторитет как нечто естественное, он не мог даже подумать, что в любом случае он будет обеспокоен отказом от своих собственных желаний в угоду отцу. Можно сказать, что ночной кошмар был обусловлен неудачей вигильности и самосознания в плане разрешения неизбежного и вечного конфликта между отцами и детьми.