Читать «ТрансАтлантика» онлайн - страница 58

Господи, до чего запутанная паутина. На нее бы спать залечь, обдумать на свежую голову. Тут нужна вечность покоя.

И однако со временем он к ним проникся: к политикам, дипломатам, политтехнологам, госчиновникам, телохранителям, даже горлопанам за воротами. У каждого своя уникальная музыка. И великодушие. Все это грязное белье красноречиво заговорило. Ему как-то рассказали, что настоящий ирландец сделает крюк в пятьдесят миль, только чтоб услышать оскорбление, – и в сотню миль, если оскорбление сочное. Самоосуждение. Самоумаление. Самоосознание. Бесконечные пререкания заловили его в горшок с клеем – там он и остался. Заковыристые лабиринты. Стержни стремлений. Прелесть невозможного. Есть чему поучиться – будь начеку. И в анонимном миге всегда кроется ключ. Женщины в столовой. Кивали ему, ловили его взгляд. Грустная улыбка. Общий самообман. Склоняются ближе. «Благослови вас Господь, сенатор, да только гиблое это дело». Ну, как бы там ни было, я все равно сыграю.

Не то чтобы он не сознавал: поначалу его сочли тихим дурачком. Араб. Янки. Судья. Ваша легавость. Мохаммед. Махатма. Ахав. Железные Штаны. Еще, неизвестно почему, звали его Сербом. Изображать ирландца или ливанца его не грело. Простая душа предков не для него; он хотел стать наималейшим континентом.

Хотя кое-кто, конечно, желал урвать у него злости. Пусть он споткнется. Пусть скажет не то. Тогда можно будет всучить ему кусок своей вины. Но он научился растворяться на заднем плане, упрямо помалкивать, взирать поверх очков. Важность собственной роли в процессе ему не нравилась. Возможность принесли сюда другие: Клинтон, Рейнольдс, Хьюм, Мэйджор. А он лишь хотел благополучно посадить ее на ВПП. Чтоб она слетела оттуда, где парит, как громоздкий аэроплан начала века, летающий гроб из воздуха, дерева и проволоки, на котором люди как-то умудрялись перелетать океан.

За иллюминатором – красное веко солнца. Бесцельно разбрелись утренние облачка. Внизу Лондон. Гул и поток посадочных огней. В полете ноги опухли. Сенатор нащупывает свитер на багажной полке.

Ему смутно неловко оттого, что нынче его одевает Хэзер. У нее есть знакомый портной-перс – шьет двубортные костюмы. Привык не сразу. Даже само выражение «на заказ». Свитера – от «Ченчи», что ли. Они как-то утешительны. Маленькая уступка памяти. Странно, как расстояние осуществляет желания. Натягиваешь свитер – и как будто почти вернулся на 67-ю улицу. И странно, как легко перекраивается жизнь. Пожалуй, неудача, которая раздражает всего острее, – первый брак. Не сложился, и все тут. Они старались, он и его первая жена, они держались, проиграли, что разбилось, то разбилось. Зола не обернется деревяшкой. Поначалу он боялся, что взрослая дочь увидит его в новом костюме и при галстуке и не скажет ничего, и ее молчание пронзит неудачу в самое сердце.

Он накидывает пиджак на плечи. Вперед. Прочь. Из самолета он выходит шестым. Пропускает остальных. В общем-то его телу пока еще место в салоне. Икры обдувает ветерком.