Читать «Травля русских историков» онлайн - страница 68
Виктор Степанович Брачев
Вопрос к Е. В. Тарле: «О каких деньгах Вы говорили с С. Ф. Платоновым?»
Ответ Е. В. Тарле: «Такого разговора я с ним не имел, ни о каких деньгах я с ним не говорил».
Вопрос к Е. В. Тарле: «В Ваших показаниях от 26 июня Вы пишете (от слов «Платонов сообщил мне» до слов «следующих городах»)».
Ответ Е. В. Тарле: «Действительно, вопрос о порядке распределения ватиканских денег обсуждался. Обсуждение было в форме разговора о том, что эти деньги нужно использовать на помощь пострадавшему духовенству от соввласти. Когда я перечислял города, духовенству которых предполагалось оказать помощь, я исходил из наименования городов, которые назывались в разговорах в моем присутствии с С. Ф. Платоновым, С. В. Рождественским, других не помню».
Вопрос к Е. В. Тарле: «Вы показывали на допросе от 26 июня, что «из лиц, кому были выданы деньги здесь в Ленинграде, мне запомнились фамилии…»
Ответ Е. В. Тарле: «Я сейчас не утверждаю, что были выданы, наверное, только предполагалось, когда я просматривал свои показания, я не обратил внимания на это место».
Заявление С. Ф. Платонова: «Вся выдержка зачитанных показаний Е. В. Тарле от 26 июня лишена каких-либо фактических оснований».
* * *
Вопреки надеждам Тарле его активное сотрудничество со следователями не спасло академика ни от публичного ошельмования, ни от приговора. В печати и в выступлениях противников исторической школы Платонова Тарле упоминался как один из главных фигурантов по делу историков «буржуазно-националистического» толка. Что же касается участи Е. В. Тарле (5 лет ссылки в отдаленные области СССР), то она была решена в рабочем порядке Постановлением Особого совещания коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 г.
Местом ссылки Е. В. Тарле была определена далекая Алма-Ата, куда он и прибыл 4 сентября 1931 г. Здесь он благодаря покровительству первого секретаря Казахстанского обкома ВКП(б), своего бывшего ученика по университету, Ф. И. Голощекина практическим сразу же получил место профессора новейшей истории местного университета. И хотя условия жизни Е. В. Тарле были здесь не из легких, можно с уверенностью сказать, что в ссылке Е. В. Тарле не бедствовал и, что самое важное, вполне ладил с местным ОГПУ и властями.
Особого внимания в этой связи заслуживает утверждение известного чекиста, начальника секретного политического отдела ОГПУ Я. С. Агранова о якобы тесном сотрудничестве Е. В. Тарле с этим ведомством в период его алма-атинской ссылки: «Систематически по своей личной инициативе давал сведения о настроениях в среде научно-технической интеллигенции», и в конце концов даже предложил ОГПУ в Казахстане «свои услуги в качестве секретного осведомителя», от чего там, правда, отказались.
Утверждение Я. С. Агранова о желании Е. В. Тарле стать секретным осведомителем ОГПУ — это, конечно же, перебор. Но то, что он, как и в ходе следствия, продолжал составлять для этого ведомства свои аналитические записки — это действительно похоже на правду.
Как бы то ни было, положение ссыльнопоселенца сильно тяготило Тарле. И со свойственной ему энергией он едва ли не после первых месяцев пребывания в Алма-Ате начинает борьбу за свое возвращение в Ленинград. Главным инструментом этой борьбы стало его заявление в Прокуратуру СССР о своем решительном отказе от данных им в ходе следствия признательных показаний как вынужденно ложных. Само заявление пока не обнаружено. Известно, однако, что уже в марте 1932 г. с целью разбирательства его заявления в Алма-Ату прибыла сама «совесть партии» член Верховного суда СССР А. А. Сольц. Хлопотали за Е. В. Тарле ветеран революционного движения Л. Г. Дейч, вдова Г. В. Плеханова Розалия Марковна и фактически хозяин Казахстана первый секретарь обкома ВКП(б) Ф. И. Голощекин.