Читать «Точка бифуркации» онлайн - страница 10

– После рождения второго наследника.

– Ну так и чего ж мы сидим, как неродные? Двенадцатый час ночи, а мы тут беседуем о возвышенном. Я, между прочим, соскучилась.

Надо сказать, что и в России, и в мире уже больше года продолжался экономический кризис. Так как я не удостоился чести оказаться в числе готовивших его лиц, то и сверхприбылей мне получить, естественно, не удалось. Да и не больно-то хотелось. Гораздо более важным для меня было взятие под полный или частичный контроль новых предприятий в ключевых отраслях, а с этим все обстояло неплохо.

После резкого обвала акций удалось довольно дешево приобрести контрольный пакет «Бакинского нефтяного общества», и на его предприятиях уже началась модернизация. Вот с «Товариществом братьев Нобель» так пока не получилось, но все же мне через подставных лиц удалось приобрести и некоторое количество их акций. Правда, хотя предприятия и скупались по дешевке, но все же не задаром, поэтому я, как говорится, уже слегка поиздержался. В общем, кризис развивался стандартно – бедные становились еще беднее (а по сравнению с семейством Ротшильдов я действительно был бедноват), богатые богатели. Ну и денег, естественно, не хватало многим, не только мне. Причем некоторым их не хватало очень сильно. Например, заказ у Крампа в конце концов обошелся нам почти на треть дешевле, чем предполагалось в девяносто восьмом году, правильно я тогда решил не спешить. И оборудование для Русско-американской геолого-технической компании тоже встало не в такую копеечку, как могло бы, а она ведь расширяла золотодобычу в Южной Африке, где пока так и не началась война.

Правда, кризис обострил социальные противоречия в России, из-за чего мне и моим доверенным родственникам опять пришлось перейти в режим показного аскетизма. Маман была не очень довольна, но я не пожалел двух часов на обоснование необходимости подобного шага, и она, кажется, в конце концов поняла. Сандро – тоже, а остальные, похоже, собирались продолжать наступать на те же грабли, что были впервые опробованы ими во время голода десять лет назад.

Понятное дело, рост социальной напряженности привел к росту популярности Чрезвычайной комиссии по правам человека, возглавляемой Ульяновым. Уж что-что, а значение пиара он понимал прекрасно и не упускал случая отметиться на страницах прессы. И вот, значит, в середине лета тысяча девятьсот первого года он представил мне обширный доклад, посвященный еврейскому вопросу в России. Так как я прочитал его, пока он был еще в черновике, то, быстро просмотрев – не появилось ли чего нового – вопросил:

– И каковы, Владимир Ильич, будут ваши предложения?

– Как можно быстрее отменить черту оседлости, как не соответствующую…

– Спасибо, я в курсе, что это не образец национально-религиозной терпимости, однако хотел бы услышать более весомые аргументы, нежели те, что вошли в доклад. Более прагматичные и не столь возвышенные, ведь они у вас наверняка есть.

– Ну конечно, Александр Александрович. Первый из них – черта оседлости все равно толком не работает. Мало ли иудеев в Москве и Питере? По-моему, уж всяко больше, чем в Бердичеве. И второй – как вам, наверное, же донесли, недавно я имел беседу с господином Львом Нойманом, представителем французской ветви Ротшильдов. Так вот, он сообщил, что его поручители не пожалеют денег на улучшение положения своих соплеменников в России. До согласования конкретных сумм дело еще не дошло, но Лев Иосифович заявил, что они будут шестизначными. В рублях, разумеется, а не франках.