Читать «Тополь цветет: Повести и рассказы» онлайн - страница 199

— Возиться не хотят, — уныло говорил Саша, высматривая подходившие суда.

Когда на берег сошли Кулеш и Ванюшка — Иван Сергеевич и услыхали, в чем дело, они переглянулись.

Ванюшка мигнул Кулешу:

— Рискнем, да?

Глазки того так и вцепились в убийственные вензеля:

— Что, никто не берет?

— Да, ловчат чего-то, — я посмотрела в лицо ему, обожженному ветром. — Платье не нравится! И вообще… — И отвернулась к морю, чтобы им легче было уйти.

— Верно, баба на корабле — удачи не жди, — гукнуло мне в спину. — Несознательный народ! Уж вы извините их. Канальи. Завтра в четыре утра покричите отсюда сто десятому.

В тихом рассветном утре стояли мы с Сашей на мокрой гальке и, сложив ладони рупором, выкликали:

— Сто деся-атый! — И все не верили, что вышлют шлюп.

…Солнце крепко припекало. Облака ползали по горным склонам, и тени от них тоже ползали. Мы бежали по той же солнечной дороге, только в обратную сторону. Море перед глазами вдруг стало рыжим, синева держалась на горизонте, но вскоре снова пошла накатывать, и я поняла, что это и вправду пресная вода заносчивой речки не желает сливаться с морской, — моряки еще терпеливо объясняли то, в чем предполагали интерес для меня. Сама я старалась меньше спрашивать и только вглядывалась в море. А море показывало мне языки — сотни, тысячи языков.

Заполдень судно пришвартовалось к такому же неудачнику, и матросы обоих сейнеров купались, ныряя прямо с бортов, валяли дурака в воде и ловили рыбу на удочки.

В полчаса натаскали они на метровую сковороду мелкой, отливающей чернотцой рыбехи.

— Товарищ капитан, покушать надо бы, а то ведь и похудать можно! — Двое парней, загорелых впрозелень, в упор, с ехидством, разглядывали меня.

Капитан хохотнул: «Хороша, пойдет» — и подмигнул им вслед: «Вот канальи!»

А мне вдруг стало скучно, заныло под ложечной, захотелось домой, и вся эта затея с очерком показалась пустой, утомительной, никому не нужной, а сама я — обременительной людям, которые до конца дня теперь должны разговаривать со мною, объясняться, общаться…

И в это самое время родилось — едва ли не в небе! — урчание моторного катера. Стремительно нарастая, звук взвился за самым бортом и заглох. А через минуту в сопровождении капитана в облаках изумленных матросских взглядов на шлифованных шафранных досках палубы возник огромный, непроглядно черноволосый и черноглазый, оттененный бачками и усами, в ловком, даже шикарном костюме кремовой шерсти — Тариэль, немного отяжелевший от любви и забот своей Нестан-Дареджан.

Под брезентом, растянутым над палубой на время обеда, раскинувшись перед сковородкой с зажаренной рыбой и бутылкой жаркого коньяку, он опять будил во мне смутные образы ленивого, роскошного Востока. Солнечный помидор, затененный тентом, сходил в его руке за яблоко Асмодея.

Тариэль оказался директором рыбоконсервного завода, которому совхоз поставлял продукцию. Он случайно попал на наш сейнер, случайно наткнулся на нас, случайно прихватил коньяк и, конечно, непосредственной была наивность, с какой звал он покинуть корабль и отбыть к нему на завод. Вот где мне предоставят материал, не то, что эта дохлая флотилия — шашлык без перца! Там и техника, и рыба! А люди — дружина барсов! И, вообще, тут умеют быть по-королевски гостеприимны, а если к тому же еще и короли… и пусть даже рыбные…