Читать «Том 7. Эхо» онлайн - страница 341

Повел старика в сортир. Зорий за нами. За Балаяном еще Галя почему-то увязывается. В передней Сароян хватает с вешалки свой кепарь, клифт и кивает на входную дверь. Галя — палец к моим губам, и классик с собкором выкатываются на лестницу совершенно бесшумно. У меня шары на лбу. Зорий опять шепчет: «Молчи! Дальше все мое дело, идем за стол». Возвращаемся, садимся на свои места и Зорий, с вполне невинной рожей понес, иногда бросая на меня выразительно-успокаивающие взгляды, приблизительно такую ахинею:

— Итак, дамы и господа, пока мой старик, простите, что так его называю — это от любви, сидит в туалете, а он всегда долго сидит, расскажу вам кое-что о его чудачествах. Неумолимый, скажу, старикан. Привычка у него подлая: когда хочет обдурить кого-нибудь, в глаза не смотрит. Вознесет их горе и цедит сквозь усы разную чушь… Виктор Викторович, это не он там в передней зашебуршил?

— Нет, — говорю, — мы условились, что он свистнет, когда свои дела закончит. Я ему уже чистое полотенце в ванной приготовил.

— Ну тогда ладно. Понесу дальше. В Горисе и в Татеве назначены были ему встречи с Ханзадяном Серо, с Ваагном Давтяном, ну и еще парочкой ближних или вовсе дальних родственников. Перечислил я ему всех жаждущих общения и спрашиваю: к кому первому поедем? Он — глаза в сторону. Ну, думаю, выкинет очередной фокус. А дело-то как раз в разгар такого вот, как сейчас, застолья было. Ну, старик, как я уже говорил, по любому поводу может фортель выбросить. Не понравится ему, скажем, что долго за столом болтают, он скажет, что в туалет надо, а сам смывается вовсе прочь. Или ему физиономия кого-нибудь из гостей не полюбилась… Сейчас вот вспоминаю еще, как этот классик мировой литературы выставил из машины назойливого попутчика… Слушай, хозяин, кажется в передней опять шумок?

— Нет, нет, пожалуйста, дорогой Зорий, продолжайте, все очень интересно. Значит, он попутчика выставил?

— Выставил! Посередь дороги! Я пытался объяснить, что так поступать в СССР не принято. Он возражает. Говорит, что нехорошо только подчинять себя кому-либо, а уже подчинить себе кого-либо для него горе горькое: сердце у него очень мягкое. Словом, ясно, что обратно в машину попутчика не пустит и просто надо дальше ехать. Ну, поехали. И старик объясняет: «В Горис и Татев нельзя въехать с плохим настроением». Я еще спросил: «А в Кафан можно?» Он отвечает: «До Кафана еще есть время, что-нибудь придумаем». Короче, своим поведением оскорбил всех кафанцев. Виктор Викторович, тревожит меня мэтр, сходите, будьте любезны.

Я тяжко вздохнул, пошел в переднюю и сам залез секунд на тридцать в гальюн. Потом возвращаюсь и объявляю веселому застолью: