Читать «Том 4. Выпуск 2. Эпоха Михаила Федоровича Романова» онлайн - страница 213

Посол старался устранить эти возражения и уговорить казаков, чтобы они немедля двинулись в Валахию, где бы загородили татарам путь в Венгрию. Когда есаулы сообщили Большой или Черной раде о сих переговорах, она вновь выразила свое согласие кликами и бросанием шапок. Но в тот же вечер более зажиточные казаки, например, челновладельцы и их сторонники, ходили из хаты в хату и смущали простой народ, выставляя поход слишком далеким и опасным, и советовали хорошенько прежде обдумать все предприятие, чтобы потом не раскаиваться. Особенно налегали они на незначительность присланной им суммы (8000 червонцев), тогда как много требуется денег на покупку хлеба и лошадей; а между тем им не дают никакого письменного обеспечения, скрепленного императорскою печатью; когда же они зайдут далеко в глубь чужой страны, а надобность в них минует, то их могут просто оставить ни при чем.

Такие речи подействовали, и на следующее утро, 21 июня, рада постановила решение совсем противное тому, которое было сделано накануне. Тщетно Ляссота уговаривал казаков; тщетно поддерживал его сам Микошинский, который даже отказался было от начальства; но его упросили взять свой отказ назад. Несколько раз собиралась рада; составлялись разные планы и условия; решали их и опять перерешали. Между прочим, хотели просить о помощи и московского государя. Наконец остановились на том, чтобы с послом отправить к императору двух депутатов от войска, для определения условий будущей казацкой службы. Выбрали двух сотников, Федоровича и Ничипора, как уполномоченных от всего товарищества или от «рыцарства вольного войска Запорожского», которым и вручили войсковую грамоту императору. 2 июля посол отплыл из Сечи вверх по Днепру, при звуке барабанов, труб и пушечной пальбе. Таким образом успеха его посольство не имело. Но записки его довольно живо рисуют перед нами характер Запорожского войска с его шумными, непоследовательными радами, с его малым уважением к старшине и любовью к полному равенству, с его стремлением к свободе и независимости от собственного, т. е. польского, правительства. Это стремление, как известно, и было одним из главных двигателей последующих восстаний и отчаянной борьбы украинского народа с ляхами.

В первой четверти XVII века, при гетмане Сагайдачном, Запорожская Сечь вновь была перенесена на остров Хортицу, самый крупный из Днепровских островов, обильный лесом, лугами, речками и озерами. (Впрочем, тут она оставалась недолго.) К нему прилегает небольшой остров Малая Хортица, на котором когда-то укрепился князь Дмитрий Вишневецкий и который поэтому можно считать колыбелью запорожских сечей.

Французский инженер Боплан, служивший польским королям Сигизмунду III и Владиславу IV в качестве инженера и артиллериста, как очевидец, следующим образом описывает морские и сухопутные походы запорожцев.

«Почти ежегодно казаки на своих челнах разгуливают по Эвсксинскому Понту. Неоднократно они грабили владения Крымского хана, опустошали Анатолию, разорили Требизонд, доплывали до Босфора и даже в трех милях от Константинополя предавали все огню и мечу. На родину казаки возвращаются с богатою добычею и немногими пленными, по большей части с детьми, которых употребляют в услужение или дарят польским магнатам; взрослых же турок в плен не берут, разве надеются получить за них дорогой выкуп. Число казаков, предпринимающих таковые набеги, не превышает 6 или 10 тысяч. Нельзя надивиться, с какою смелостью они переплывают море на изготовленных ими же утлых челнах».