Читать «Том 2. Литературно–критические статьи и художественные произведения» онлайн - страница 201

Медицина не могла бы процветать в Испании, не вредя силе духовенства: она беспрестанно встречается с ним в недрах семейств и у постели умирающего, кроме того, ее подозревают в направлении к материализму — и потому она подавлена выгодами духовенства.

Медики и хирурги вообще люди бедные, без состояния, получают в высшей мере двадцать су за приезд и презрены за свое невежество и свою подлость даже теми, которые думают, что не могут обойтись без их помощи. Почти везде, где на вывеске брильный тазик, подписаны слова хирург и акушер. Для получения этого титула должно сначала быть надзирателем в больнице, потом слушать некоторые курсы, подвергнуться наружным формам экзамена и, что всего важнее, заплатить за лекарскую степень.

Доктору Фору, во время его пребывания в Мадриде, служили двое из готовящихся быть лекарями, которые, как они уверяют, были ему во многих отношениях примерными помощниками. Есть также доктора медицины и хирургии: они лечат внутренние болезни, при случае делают операции, хотя всегда неискусно, и занимают важные места, всего чаще профессорские кафедры.

Испания не может похвалиться ни одним известным анатомиком. Вскрытие трупов там невозможно. Одно покушение достать труп произвело бы восстание, которое неизбежно бы кончилось смертью дерзкого. В Мадриде нет ни одного хорошего анатомического препарата. Испанское невежество в науке гордится собранием восковых моделей в Сан-Карлосском училище, но если бы оно было и полно, то все никак бы не могло заменить вскрывания трупов.

Физиология не могла не разделить судьбу анатомии, и между тем как эта наука обогащалась трудами всех европейских ученых, испанцы ничем не содействовали ее успехам. Они хвалятся усовершенствованием судебной медицины, и действительно вышло много сочинений об этом предмете, но, чтобы судить о достоинстве этих сочинений, стоит только вспомнить состояние медицинских наук в Испании и почти совершенный недостаток сведений химических, анатомических и физиологических. Повивальное искусство, благодаря влиянию Франции, идет довольно успешно на практике, но нет ни одного хорошего сочинения об этом искусстве, и кроме сочинений, которые писали Арехула о желтой лихорадке и Лиссуриага о мадридской колике, мы не знаем ни одной испанской медицинской книги, имеющей некоторый вес в чужих краях, даже и книга Лиссуриага считается произведением очень посредственным. Система Броуна — самая общепринятая между испанскими врачами. Если верить доктору Фору, то они так часто употребляют горячительные средства, что кажется, как будто они хотят поддержать в своем знойном климате древний союз смерти с медиками. Прибавим еще, что общественную мадридскую больницу справедливо можно назвать моделью испанских больниц: такой там беспорядок и такая нечистота. Отделение, назначенное для военных, — источник заразы и смерти.

Медицинское училище и училище правоведения переведены из Мадрида. Правда, что больницы и присутственные места, самые драгоценные источники науки, остались в столице, но что за дело до этого в Испании, где науки не поощряются, а, скорее, навлекают презрение, нежели ведут к почестям? Оба училища переведены в маленький городок Алкалá-де-Энáрес, где нет ни больниц, ни судилищ. Студенты там — скопище бродяг, в рубищах, с босыми ногами, образец бесстыдства, гордости и нищеты. Этот сброд питается только похлебкой, выставленною у ворот монастырей, и уличным подаянием. Только и слышишь, как они с бесстыдством повторяют: «Подайте милостыню бедному студенту!»