Читать «Только никому не говори» онлайн - страница 16

- Не буровь! — отмахнулся Василий Васильевич.

- Что «не буровь»? Она ж ей завидует! Вы не заметили? Может, они Бориса этого не поделили. А он догадался — видишь, говорит, изменился — и донёс старику. Тот с ума сошёл, а Борис не захотел с убийцей жить.

- Что-то мне Борис этот самый не симпатичен, — заявил Василий Васильевич. — Но в Москву она за мальчишкой собралась, понял? Как-то ты её Петей поддел, а?

- Когда исчезла Маруся, тот ехал в международном вагоне. Он был на даче почти за сутки — вот в чем дело! И никаких его| отпечатков — и на окне их нет. Сама собой напрашивается связь. Но — Вертер весь обвешан ярлыками: алиби! не виновен!.. Хоть бы он завтра появился.

- А почему художник его Вертером называет?

- Двести лет назад один немецкий гений написал «Страдания юного Вертера» — о юноше, который покончил с собой из-за любви.

- Дурак! — отозвался на это Игорёк, а бухгалтер заметил назидательно:

- Стало быть, в этом прозвище, по отношению к нашему Пете, заключена ирония.

11 июля, пятница

Однако назавтра, в четверг, юноша не появился. Анюта дала мне новый Петин телефон и сообщила, что он наотрез отказался участвовать в этом деле. Я посовещался со своими помощниками, и уже после обеда Василий Васильевич сумел поймать нашу медсестру на удочку женского сострадания:

- Вот, Вер, писатель тут у нас одинокий, всеми брошенный. Как бы ему с Москвой связаться?

- Телефон только в кабинете у Ирины Евгеньевны, но она не разрешает не по делу звонить. Если попробую её уговорить?

- Верочка, вы не могли бы сделать для меня одолжение — купить в Отраде на почте талончики для междугородных переговоров? Тогда, думаю, Ирина Евгеньевна разрешит.

Ирина Евгеньевна разрешила, оговорив: только коротко — на аппарате не висеть. И в тот же вечер я услышал голос юного Вертера:

- Да, Пётр.

- С вами говорит член Союза писателей, — я бил на официальность, — Иван Арсеньевич Глебов.

- Ну и что?

- Вам передали мою просьбу? Необходимо поговорить.

- Следствие закончилось, и вы не имеете права требовать…

- Я не требую. Однако срок давности на убийство не распространяется.

- Ну и пусть, а я не хочу и не буду. И никто не заставит…

- Мне не понятна ваша агрессивность. Ведь вы просто свидетель, не так ли? (Молчание.) Я собираю материал по этому делу, и каждый из участников охотно идёт мне навстречу. А вы? Неужели вам не хочется восстановить справедливость? Не могу поверить. (Молчание.) Ваше поведение и эти детские какие-то препирательства на фоне преступления выставляют вас, простите, в странном свете.

- Да у меня сейчас сессия, завтра португальский сдавать!

- После Португалии — сразу в Отраду. Там спросите больницу. Травматологическое отделение, палата номер семь, — не дожидаясь ответа, я опустил трубку.

Португалией не Португалией, но какой-то заграницей повеяло на нас при вступлении в палату Петеньки — во всей красе самых последних фирменных атрибутов.

Широкоплечий бронзовый юноша вызывал в памяти дискобола или метателя копья на постаменте в каком-нибудь спортивном комплексе. Я глядел с любопытством: его любила Мария — загадочная прелестная актёрка, бедный ангел на коленях и врунья.