Как летчик, я поклонник скоростей! Люблю по небу пулей просвистеть. Медлительной езды не выношу,Но странный случай в памяти ношу И говорю: достойны похвалы Ленивые полтавские волы.Я в первой схватке был зениткой сбит. Пожалуй, «ястребок» не долетит,Хотя до фронта километров пять,А там аэродром — рукой подать.Я сбил огонь, бежавший по крылу,Но сесть пришлось во вражеском тылу.Я сел в долине между двух дубрав И вывалился, куртку разодрав.Взвожу на всякий случай пистолет,Но никого вокруг как будто пет.Зенитки где-то хлопают левей,А здесь поет и свищет соловей.И я решаю: самолет сожгу,Чтоб только не достался он врагу...А совесть возражает: пожалей Честь летчика и миллион рублей.Нет! Вот сейчас услышу лай собак — Затворы в речку, спичку в бензобак. Саднит плечо, на лбу холодный пот.А соловей поет, поет, поет.Вдруг слышу скучный мирный скрип колес:Лесной дорогой выезжает воз.Фронт и волы! Представьте вы себе!Их дядька понукает — цоб-цобе.— Где немцы? — спрашиваю у дядька,А он: — Мы их не бачили пока.Тебе, наверное, видней с небес,Куда в пределы наши враг залез.— Далеко ль едешь?— Сам не видишь? В гай...— Волов из колымаги выпрягай!Волы потянут самолет домой! —А дядька причитает: — Бог ты мой! — Мой «ястребок» поехал, как арба. Плывут четыре рога, два горба.Гей! Цоб-цобе! Под носом у врага Медлительно качаются рога.В такой упряжке бедный «ястребок» Условный фронт, хромая, пересек. История закончилась добром — Вернулся я на свой аэродром.Всего хлебнул я в летчицкой судьбе. Но надо ж вот такое. Цоб-цобе...
