Читать «Террор любовью (сборник)» онлайн - страница 86

– А почему не оставили? – спросила я.

– А на хер она нам нужна? У нас своя собака.

У меня отлегло от души. Значит, я не одна такая. Значит, мое поведение – практически норма. И слава богу…

Где-то ходит сейчас бездомная Эмка. Ловит в поле мышей. Никто не хочет стать ее хозяином. Судьба – типично женская.

Интересно, собаки чувствуют свое одиночество? Или у них другой порог восприятия? В конце концов, радость бытия распространяется и на бездомных…

Однажды мы с Фомой гуляли в липовом парке. Смеркалось.

Впереди я увидела человека с крупной собакой. Я испугалась за Фому. Мне не нравится, когда его «друт и трепают», – как говорила моя маленькая внучка. Это значит: дерут и треплют.

– У вас собака агрессивная?! – крикнула я издалека.

– Идите, не бойтесь, – отозвался хозяин. – Она старая…

Мы с Фомой приблизились, и я увидела перед собой старую собаку.

На ее морде искрилась седина. Взгляд был суровый, слегка отрешенный. Собачьи колени были величиной с теннисные мячики. Под животом висел еще один теннисный мячик.

– Что это? – спросила я.

– Яйцо опустилось, – ответил хозяин.

Я сочувственно покачала головой.

– Я вывел его погулять перед сном. Он протечет. Ему будет легче спать.

– А сколько ему лет? – спросила я.

– Семнадцать. По человеческому исчислению больше ста.

– Откуда вы знаете?

– Это все знают. Один к семи.

Я быстро сосчитала в уме возраст своего Фомы. Ему пять лет. Значит, по человеческим меркам, пятью семь – тридцать пять. Мужчина в самом расцвете.

Фома осторожно стал обходить собаку в надежде познакомиться и пообщаться, поиграть например. Но от собаки исходил холод, запах смерти, запах исхода. Она даже не обернулась на Фому. Жизнь была ей неинтересна. Собака устала окончательно и бесповоротно.

Фома это понял и деликатно отошел. Потом отбежал подальше. Ему хотелось вырваться из этого пространства скорби.

– Вы снимаете дачу? – спросила я. – Или вы здесь живете?

– Мы снимаем дачу для Гермеса. И живем с ним, – сказал человек. – У моей жены тоже артроз, колени болят. У них с Гермесом одни болезни.

Я сочувственно покивала. Мне хотелось глубоко вздохнуть.

Я отошла и только после этого глубоко вздохнула.

Я шла и думала: неужели когда-нибудь… Потом решила не додумывать эту мысль до конца. Зачем думать раньше времени?

У Маршака есть строчки: «…смерть пришла, как дело…» и жизнью завладела.

Приходит срок. Программа переключается на свою заключительную фазу. Человек, равно как и собака, живет по новой программе. И это не страшно. Смерть приходит, как дело.

Если бы можно было заглянуть за черту. Может быть, ТАМ хорошо, и жалеть надо тех, кто остается…

Кого я еще люблю?

Свою внучку Сашу. Моя внучка – это я, начатая сначала. Не сегодняшняя, измызганная жизнью. А та, которой меня задумал Бог.

Саша учится в частной школе. Я иногда хожу на их школьные торжества, посвященные то ли дню рождения школы, то ли Новому году.

После торжественной части состоится вручение грамот. Потом – концерт, как в прошлые времена.

На сцене танцует армянка Ануш, двенадцатилетняя девочка. Она в купальнике и в газовом платке, повязанном на талии. Глядя на нее, у меня рождаются мысли о Шахерезаде и садах Семирамиды. Ануш – сама красота. Гений чистой красоты. Ничего лишнего. Черные как ночь глаза. Черные, как плотный шелк, волосы. Струящиеся руки, высокая шея.