Читать «Теплые рукавицы» онлайн - страница 21

Летом мы с Виктором Павловичем ездили за город, к его родителям. Они встречали меня приветливо, но так, без души. Родители, особенно мать, были недовольны выбором сына, но старались это скрыть. Других детей у них не было, и Виктора они не только баловали, но побаивались. Как захочет, так и будет. Он-то хорошо ко мне относился, а у родителей просто на руках носил. Чувствовал, тяжело мне там и оберегал...

Видно, он полюбил меня. Чем-то я, как раньше говорили, приворожила его, сама не знаю чем.

И когда Костя погиб, он мне очень сочувствовал.

Сел около меня на кушетку, обнял и говорит:

— Мужайся, Клавдия, большая беда. Заходили здесь моряки... Костя утонул. Дело ночью было. Перевернулась шлюпка. Костя, видно, головой ударился и потерял сознание, сразу ко дну пошел...

Я вырвалась из его рук, вскочила, кричу:

— Врешь! Заживо похоронить хочешь! Говори, где Костя, что ты с ним сделал?!

Но это было правдой, и начал Костя меня мучать. Как помешанная ходила. Все думала: это я виновата, не потонул бы, когда б не я. Ночами не сплю. С тех пор бессонница у меня. Поспишь с полчаса и снова лежишь с открытыми глазами. Первые месяцы особенно тяжело было. Донимали кошмары. С утра, только встану, на глазах слезы. И все казалось мне, будто Костя ходит за мной и зовет меня тихо, чтобы Виктор Павлович не услышал.

Купаться не могла, взгляну на воду — и чудится мне Костино лицо. Виктор Павлович нянчился со мной, как с ребенком. А я его близко не подпускала. Он и по врачам меня водил и на курорты возил, а толку никакого — не оставляет меня Костя, и все тут. Как только работала тогда, не знаю. А может быть, работа меня спасла. Она требует внимания, аккуратности, точности. В аптеке сижу спокойно, но только выйду за двери, все начинается сначала...

А в тридцать восьмом поехала я в деревню. Вместе с одной приятельницей, к ее бабке. Эта бабка все обо мне узнала и очень меня жалела. Ласковая была старушка, подкармливала меня да разговорами утешала.

Напеклась я однажды на солнце, спать захотела, свалилась на сено и в момент уснула.

Снится мне, будто я в своем классе в можайской школе, а впереди меня сидит Костя и пишет. Я привстала, смотрю через его плечо: что это он строчит? И вижу: ошибок насажал! В каждом слове ошибка. Я говорю: «Коська, ошибок-то у тебя сколько, не видишь разве?» Он повернул ко мне голову, смеется и спрашивает: «А ты сама лучше пишешь? Бери мел, иди к доске. Посмотрим, какая ты грамотная».

Я раззадорилась, взяла мел, подошла к доске и стою — жду. А он.

— Пиши: Клава, живи спокойно, обо мне не думай.

Я говорю: «Разве это диктант, давай без шуток». А он снова свое:

— Пиши: обо мне не думай, живи спокойно.

И пропал.

Я просыпаюсь, вспоминаю сон и смеюсь про себя: надо же такому привидеться. На душе легко, просто весело. Вот, думаю, искупаться бы, вечером хорошо купаться.

Выхожу из сарая, солнце садится. Тишина, покой. Первый раз за несколько лет пошла купаться...

Ну, вернулась в Ленинград. Жена я своему мужу? Жена. Стали жить. Он хорошо меня одевал, ходили мы в гости, а театры, по ресторанам. Через год у меня родился сын. К Виктору Павловичу я постепенно привыкла, из-за сына, конечно, да и пережили вместе немало. Перед войной мы похоронили одного за другим его родителей. Хорошо, не дожили старики до блокады, не мучались.