Читать «Теплая птица: Постапокалипсис нашего времени» онлайн - страница 128

— Да не погонятся они, — раздраженно проговорил Киркоров. — Редко сюда суются.

Единственная рука Снегиря давила на меня. Он стонал, вскрикивал, едва передвигая ноги.

С канализационного свода капала ржавая вода, раненый все норовил ухватить каплю сухими губами.

Приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Снегирь то лихорадочно бормотал, то терял сознание. Справа его куртка, от под мышки до пояса, была липкой от крови.

Во время одной из остановок, уже на железнодорожном полотне, в метро, Киркоров сказал, глядя на Снегиря, в очередной раз впавшего в забытье:

— Не жилец.

— Заткнись, — его равнодушно-спокойный тон взбесил меня.

Киркоров пожал плечами и сплюнул в лужу —по воде пошли радужные круги.

— Ты чудак, Андрей. Ну, стрелки подстрелили Снегиря… А завтра завалят меня, послезавтра —тебя. Это резервация, привыкай.

— Заткнись, — повторил я, уже не чувствуя злобы, — только усталость. Я понимал, к чему он завел весь это треп: намекает, что безнадежного Снегиря можно бросить здесь.

Раненый застонал.

— Пить!

Я зачерпнул ладонью из лужи. Снегирь ухватился за мою руку со всхлипом и долго не отпускал. Его губы были шершавые и горячие.

— Поднимайся, Снегирь, — я ухватился за отворот куртки. — Киркоров, помоги.

Тот вздохнул и подставил плечо.

Мы выволокли Снегиря наружу и рухнули на снег. Я дышал полной грудью, втягивая внутрь себя холодный ночной воздух, — дышал и не мог надышаться. Мне казалось, что там, во мраке подземелья, я был мертв, и вот теперь ожил, вернее, родился заново. Я не дышал сейчас —я ел воздух, вместе с дымком далеких пожаров, вместе с лунным светом, вместе с ледяными иголками звезд, вместе с крупными снежинками.

Застонал Снегирь.

Я поднялся.

Над обломками кремлевской стены колыхалась поземка.

— Киркоров, покарауль здесь, я за подмогой. Вдвоем мы не одолеем и сотни метров…

9. Серебристая рыбка

Теплая Птица покинула Снегиря к вечеру следующего дня. Перед тем, как умолкнуть навсегда, он повернул ко мне искаженное мукой лицо и прошептал —не знаю, услышал ли кто-нибудь, кроме меня: «Андрей, не напрасно. Не напрасно…».

Марина и Букашка плакали. Христо, склонив на бок голову, задумчиво смотрел на горящую свечу. Вовочка и Киркоров перешептывались, поглядывая на умершего.

«Не напрасно…» Несложно понять, что силился сказать Снегирь, и почему он обращался именно ко мне.

До последней своей секунды он верил в возрождение. Верил, покидая этот мир, становясь прахом, проваливаясь в ничто, — он верил! Кто бы мог подумать, что в этом мягкосердечном любителе собак живет вера такой силы, неподвластная даже тлену. Глядя на желтеющее лицо мертвеца, я вдруг увидел за что именно Снегирь отдал свою Теплую Птицу.

За мир без насилия, светлый и радостный, мир покоя и справедливости. Красивая женщина спускается к чистой речке с кувшином, зачерпывает лазоревую струю воды.

— Андрей, Илюша, — кричит женщина. В ее голосе —удивление счастью.

Мужчина и мальчик, смеясь, спускаются к ней по круче. Ветерок колышет их светлые волосы.

— Посмотрите, мальчики.

В кувшине, разрезая воду трепещущими плавничками, плавает Серебристая Рыбка.