Читать «Теория государства. С комментариями и объяснениями» онлайн - страница 173

МЕНОН. Конечно, приписываю и, кажется, понимаю тебя.

СОКРАТ. Что? Значит, ты называешь одно поверхностью, а другое – твердостью, например, в геометрии?

МЕНОН. Называю.

СОКРАТ. Ну вот из сего и можешь понять, что я разумею под именем фигуры. Ибо во всякой фигуре я вижу, что то, чем оканчивается твердость, есть фигура. Итак, взимая это вместе, фигурою я называю предел твердости.

МЕНОН. А что называешь цветом, Сократ?

СОКРАТ. Ты назойлив, Менон, – на человека старого взваливаешь труд отвечать на вопросы, а сам не хочешь припомнить и сказать, в чем Горгиас поставляет добродетель.

Заставляешь отвечать на вопросы, навязываешь труд отвечать.

МЕНОН. Нет, я скажу, Сократ, когда ответишь на мой вопрос.

СОКРАТ. С кем ты разговариваешь, Менон, тот, и закрыв глаза, узнает в тебе красавца, у которого есть угодники.

МЕНОН. Отчего же это?

СОКРАТ. Оттого, что в разговоре ты только приказываешь, а так поступают люди избалованные, которые, пока цветут красотою, бывают господами. Может быть, тобою замечено, что я не могу противиться красавцам? Изволь, сделаю тебе удовольствие, буду отвечать.

МЕНОН. Конечно, сделай.

СОКРАТ. Но хочешь ли, отвечу мнением Горгиаса, чтобы для тебя было понятнее?

МЕНОН. Хочу, почему же не так?

СОКРАТ. Не правда ли, что вы допускаете какие-то истечения из всего сущего, по учению Эмпедокла?

МЕНОН. Без сомнения.

СОКРАТ. Но ты называешь что-нибудь и зрением?

МЕНОН. Называю.

СОКРАТ. Ну, так цвет есть истечение фигур, соответствующее зрению и ощутительное для него.

Похожее определение цвета встречается в трактате Платона «Тимей». Там сказано, что «цвет – это пламя, струящееся от каждого отдельного тела и состоящее из частиц, соразмерных способности нашего зрения ощущать».

МЕНОН. Этот ответ, Сократ, кажется, весьма хорош.

СОКРАТ. Сверх сего, ты, по-видимому, надеешься вывести отсюда значение голоса, обоняния и многое тому подобное.

МЕНОН. Без сомнения.

СОКРАТ. Да, Менон. Это – ответ трагический, когда он нравится тебе более ответа о фигуре.

<…>

То есть напыщенный, произносимый свысока.

СОКРАТ. Но что, как не сумею высказать много таких вещей! Однако смотри же, постарайся и ты исполнить свое обещание – определить добродетель вообще, что она такое. Перестань делать много из одного, как всегда говорят в шутку о тех, которые что-нибудь переламывают, оставь добродетель целою и здоровою и скажи, что она такое. Ведь примеры-то я предложил тебе.

МЕНОН. Мне кажется, Сократ, что быть добродетельным, значит, по словам поэта, радоваться хорошему и иметь для того способность. Посему я определяю добродетель следующим образом: она есть желание хорошего и способность приобретать его.

СОКРАТ. Но желать хорошего – значит ли, по твоему мнению, желать доброго?

МЕНОН. Непременно.

СОКРАТ. Верно потому, что одни из людей желают зла, а другие – добра? Ведь не все же, почтеннейший, представляются тебе стремящимися к добру?

МЕНОН. Конечно, нет.

СОКРАТ. Напротив, некоторые – к злу.

МЕНОН. Да.

СОКРАТ. Потому ли, скажешь, что зло почитают добром, или, и сознавая его как зло, тем не менее, стремятся к нему?