Читать «ТЕОЛОГИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ» онлайн - страница 17
Арье Барац
В Талмуде сформулирован один парадоксальный принцип, возможно как никакой другой раскрывающий все своеобразие еврейской религиозности: «Тот, кто исполняет заповедь по обязанности, стоит выше того, кто исполняет заповедь не будучи обязан» (Кидушин 31а).
Очевидно, что этот подход прямо противоположен подходу Канта, который писал: «До тех пор пока практический разум имеет право направлять нас, мы будем считать поступки обязательными не потому, что они суть заповеди Бога, а будем считать их божественными заповедями потому, что мы внутренне обязаны совершать их».
По Канту, тот кто сделал нечто, будучи обязан, совершил религиозно бессмысленный поступок; т. е. сделал даже не то что меньше, чем человек поступивший свободно, а не сделал ровным счетом ничего.
Кант, правда, тоже ищет некую «внешнюю формулу», ищет категорический императив. В частности он провозгласил: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».
Однако здесь на себя обращает внимание универсальность, всеобщность «заповеди». Категорический императив Канта претендует быть одной – единственной заповедью. Причем и сама эта претензия (на последнее всеохватывающее определение) и само содержание заповеди были известны с древних времен. Изречение «не делай другому того, чего не желаешь, чтобы сделали тебе», именуемое «золотым правилом», в различных версиях было открыто в Осевое время мудрецами всех религий. Оно известно и индуистам (Махабхарата 5.1517; 13.5571), и буддистам (Уданавагра 5.18), и конфуцианцам (Луньюй 15.23) и, разумеется, грекам и римлянам («Quod tibi fieri non vis, alteri ne feceris»). Схожее изречение преподано и в Евангелии (Мф 7.12).
Одно такое высказывание приводится и в Талмуде (Шабат 30-31). Его произносит раби Гиллель инородцу, попросившему обучить его Торе, пока он будет стоять на одной ноге: «Не делай другому того, чего себе не желаешь. В этом заключается вся суть Торы. Все остальное только толкование».
Знаменательно, что это единственный раз приведенное в Талмуде высказывание предназначено инородцу. Невольно приходится думать, что категорический нравственный императив (являющийся лишь обновленной версией «золотого правила») – это первая и последняя заповедь, данная Всевышним неевреям, во всяком случае им в первую очередь.
Причем статус этой заповеди вполне особенный. Это не вполне заповедь, это скорее рефлексия на тот нравственный закон, который живет в человеке и не позволяет ему подчинить себя ничему внешнему. Кант писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».
