Читать «Тень Хиросимы» онлайн - страница 50

Учитывая наши прошлые натянуто-враждебные отношения с Белыми Просторами, нужно ожидать теперь с их стороны всевозможных демаршей.

– Вот слушаю я тебя, и мне почему-то хочется сказать: чушь какая-то несусветная!

– Чушь, – согласился Тень, – глупость. Однако заметь, мы обсуждаем её вполне серьёзно, так сказать, по-взрослому. Условности обретают жизнь благодаря нам – мы принимаем их за правду жизни. И мы с тобой стали заложниками условностей, перекрашивая в красный, всё до чего дотянется лукавая кисть. Все цвета хороши, если они – красные. Белый изменчив. Это цвет загнивания, плесени. Синий кичится своим величием: смотрите, как я недосягаемо высок для вас, земные черви. Зелёный… – Тень запнулся, – цвет коварства. Он ненавязчиво проникает внутрь сознания, и не замечаешь, как всё вокруг становится зелёным.

– Но ведь так оно и есть, Серый, – выпуская кольца дыма, пробурчал Эф-Кэй.

К чему он клонит? Мир таков, каков он есть, и его не переделаешь. Он сам про это только что говорил. А белые точно начнут вставлять палки в колёса. Да-а, Союз развалился наподобие карточного домика, а казался таким незыблемым, великим… Великим, великим, – Эф-Кэй несколько раз повторил про себя это слово, будто разглядывая с разных сторон вспыхивающие на свету грани. – Великий, хм.

Сладковато-едкий вкус приятно щекотал нёбо. Да, вот оно, – Эф-Кэй слегка шлёпнул себя кончиками пальцев по лбу, – вот оно. То чувство необычного парения над пропастью. Чувство свободы и независимости от её сладких чар длилось всего лишь мгновение. Тебя подкинули. Ты закричал: вижу! И тут же упал на руки. Тебя подкидывали ещё и ещё, что-то восторженно крича, а тебя уже укачивало и дурманило. И когда, наконец, ноги коснулись земли, она качнулась и поплыла. Ощущение шаткости и непостоянства – островок почвы посреди бездонной трясины, удерживающий тебя переплетением неглубоких корней.

Перед глазами плыли лица. Лица тех, кто подкидывал его и лица тех, кто протолкался поближе в стремлении приобщиться и стать частью событий, прикоснуться к истории, творимой прямо сейчас. Эф-Кэй силился вспомнить те лица. Знакомые черты ускользали от него ночным сном, улетучивающимся сразу после пробуждения, но оставляющим после себя ощущение чего-то, что было. И это ощущение накладывает отпечаток на весь последующий день. Ощущение горечи или, наоборот, сладости. Ощущение необыкновенного волшебства, и преследующий неприятный и отталкивающий привкус кошмара.

Он помнил не лица. Он помнил ощущение события. После приёма запоминается вкус подаваемых напитков и блюд. И забываются слова официальных речей. «О, вино было великолепно!» – «А как назывался суп, приправленный сметаной?» – «Ах, дорогой, я не помню, у них такие странные названия. Я съела с превеликим удовольствием».

Какая-то мысль постоянно ускользала от него. Причём здесь сметана, суп? Эф-Кэй вспомнил посещение Красного Союза Городов.